После меня много раз благодарили за настойчивость те работодатели, к которым попали действительно хорошие люди и сотрудники. Отец узнал, конечно, что я нарушил его планы, видимо, чтобы не натворить глупостей, а может и из-за рабочих вопросов ушёл из особняка на два дня, оставив десятилетнего меня справляться своими силами. Вот только прогадал. Я и наипростейшие блюда к тому времени сварганить мог, а уж о различных бутербродах и речи не шло, всё же – кто меня воспитывал? А убирать? Так я не мусорил. Веником, придя со школы, проходился, стирая возможные следы, и не мучился.
Не знаю, выключал ли родитель телефон, или нет, но вернулся на третий день н в духе. Первым делом выдернул меня с кровати (это в пять утра-то! Мне ещё спать можно было час!), за ухо протащил вниз и в моём присутствии проинспектировал сначала мусорное ведро, от содержимого которого поморщился, но и при этом удивился. Затем очередь дошла до мойки. Угу, за собой привык убирать лет с четырёх, что он хотел там найти, срач? И лишь затем, повернувшись ко мне, мужчина спросил:
- Чем ты два дня питался?
- Что приготовил, то и ел, - огрызнулся.
А на что он надеялся? Я с момента бегства мамы был предоставлен сам себе, и стоило только обрести родных людей, пусть не по крови, но которые за меня искренне переживали, как он тут же от них избавился. Разве любящий родитель так поступит?
Да ему просто не сообщали, когда я болел, лишь бы скрыть от гнева отца малыша, не говорили и о «неподобающих» оценках, хотя порой мог «схватить» и тройку. Впрочем, папочка интересовался лишь дневником, но там всегда стояли лишь «отлично», ведь даже за четвёрку следовали репрессии, благо, с учителями няня договорилась почти сразу.
Правда о том, что моё общение с бывшими нашими работниками не прекратилось, выяснилась, когда мне было шестнадцать лет. Тогда меня взяли под жёсткий контроль, видимо, папенька опасался пресловутого переходного возраста, вот только ему было невдомёк, что сын повзрослел намного раньше. Пубертатный период, конечно, никто не отменял, но и гормональные проблемы мне помогли решить. И снова те, кого выгнал отец.
Да… слов нет, одни маты, как вспомню те годы. Вечные «невесты», периодически задерживающиеся в доме на месяц-два, папаша, который при редких (крайне) встречах напоминал: «обязан» и грозил выкинуть едва ли не на помойку, если не буду соответствовать его требованиям, сонм охраны, и при этом престарелая горничная, которая при всём желании не могла выполнять все обязанности по дому… И репрессии к тем, кто за эти годы стал по-настоящему дорог. Пользуясь своими связями, он снова оставил людей без работы, хотя при этом и испортил отношения со знакомыми, лишившимися по прихоти зарвавшегося тирана ценных сотрудников.
Снова бесконечные звонки, вот только уже не со своего телефона, в попытках защитить тех людей, что, несмотря ни на что, меня не бросили. Лишь бы усмирить неуёмную жажду мести, поступил в университет на указанную отцом специальность, с третьего курса пошёл на второе высшее, после получения первого диплома должность в отцовской компании, совмещая учёбу и работу…
Да я бы ушёл в любое другое место, вот только… поняв, что своих в обиду не дам, отец оставил их в покое. До поры до времени. Их, но не меня. Теперь мне за малейшее неповиновение грозили уголовными делами «подопечным», не выдачей им кредитов или же, наоборот, досрочным требованием платежей. А у них у всех свои семьи.
