– Мы возвращаемся, чтобы завтра отправиться в лыжный поход. Ник собирается зайти за тобой. – Ник выразительно возвел глаза к небу. – Мы могли бы неплохо провести время, – продолжал Стоун. – Наши клиенты – кучка избалованных богатеньких сынков, которые мечтают не столько о лыжах, сколько о том, чтобы посидеть в горах, наслаждаясь видом и попивая пиво.
– Несколько лет назад ты и сам был таким.
– Я никогда не ставил пиво выше лыж.
– Верно. Ты больше интересовался женщинами.
Стоун мысленно согласился.
– Так ты идешь с нами?
– Нет.
Стоун старался сохранять невозмутимость, но ему это не особенно удавалось: его мучил страх, что Кен сбежит.
– Похоже, тебе не сидится дома? Богом клянусь, если ты снова подумываешь куда-нибудь сорваться, я привяжу к твоим ногам бетонный блок.
– Господи, расслабься. Я никуда не собираюсь. – Кен нерешительно помолчал. – Я бродил по горам. У меня распухло колено.
После травмы Кена постоянно терзала боль, а его братья, вынужденные молча наблюдать, как он страдает, мучительно переживали собственное бессилие. Стоун не знал, что по прошествии года боль так и не отступила и Кену приходится изо дня в день сражаться с безжалостными демонами. Стоун провел ладонью по лицу, пытаясь сдержать невольную дрожь в голосе. – Ты по-прежнему занимаешься физиотерапией?
– Да.
– И принимаешь лекарства?
– Я бросил их тогда же, когда уехал от вас.
– А ты…
– Стоун. – В голосе Кена слышалась досада и иное чувство. Признание поражения? Что бы это ни было, голос звучал странно, будто принадлежал не Кену, а кому-то другому. – Просто сегодня выдался неудачный день.
Стоуна охватило сочувствие, но он не подал вида, зная, что брат ощетинится и лишь больше замкнется.
– Извини, я не знал, что ты еще слишком слаб. Лучше посиди дома и отдохни. – За спиной у Стоуна Ник шумно вздохнул, но тот сделал вид, будто ничего не слышал. – Попробуй поспать, может, полегчает.
– Чего-чего ты не знал? Пошел ты к дьяволу! – «Ну слава богу. Вот это уже похоже на Кена», – с облегчением отметил про себя Стоун, чувствуя, как где-то внутри развязывается узел напряжения. С разбитым коленом они как-нибудь справятся. С гордостью и упрямством Кена тоже. Конечно, это будет непросто, придется выдержать не одну битву, но если Кен снова исчезнет, разразится катастрофа, которой им уже не пережить. – Послушай, я вернулся, ясно? Я здесь, и я… стараюсь. Пытаюсь помочь, как ты просил.
– Я бы предпочел услышать, что ты сам захотел вернуться, – отозвался Стоун.
– Ну над этим я тоже работаю. Кстати, за последние два часа я принял по меньшей мере четыре заказа на групповые походы, которые принесут вам больше денег, чем вы заработали в прошлом месяце.
– Так ты поэтому сказал Китти, что я утрою ей зарплату, если она замолчит?
– Значит, она упомянула об этом?
– Еще бы.
– А она говорила, что выжила после обрушения моста Санта-Моника?
– Да.
– Она… другая.
– Ты хочешь сказать, что она не целует землю, по которой ты ступаешь?
– Вообще-то, желающих больше нет, – хмыкнул Кен.
«И он не знает, как быть с этим дальше», – догадался Стоун.
– Я не блюститель нравов, но эта девушка не в твоем вкусе.
– Ну тебя это никогда не останавливало, амиго.
Кен не слишком деликатно намекнул на историю, случившуюся летом два года назад, когда Стоун провел бурную ночь с двумя уборщицами, сестричками пуэрториканками. Они подцепили его вечером в баре, где он успел накачаться водкой и «насладиться» скверным караоке. Сестры отлично знали свое дело и оказались чертовски страстными, но, к несчастью, совершенно безумными.
