Кен почувствовал, как внутренности скручиваются в тугой узел. Ему захотелось вцепиться Стоуну в горло и придушить. Он отступил на шаг.
– И как, по-твоему, мне примириться с тем, что все теперь в прошлом?
– Сноубординг?
– Моя жизнь.
Стоун тяжело вздохнул, пытаясь сдержать злость.
– Боже, Кен, твоя жизнь вовсе не кончилась. Тебе просто нужно найти себе другое занятие.
– У меня ничего больше нет.
– Значит, ты и вправду болван.
Кен издал горький смешок.
– Черт, лучше скажи мне, что ты чувствуешь на самом деле. – Он пнул ногой лежавшее на полу снаряжение. – Отлично, я болван. И все это глупо. Глупо оставаться здесь.
– Итак, ты снова бежишь. Бросаешь все. Просто уходишь. Ничего нового.
– Что ты хочешь этим сказать?
– Ты всегда уходишь. Не можешь бороться за золотую медаль – и пускаешься в бегство. У тебя не клеятся отношения с женщинами – и ты снова бежишь. Мысленно, физически, всеми способами.
– Я никогда не бросал вас. – Стоун молча посмотрел на брата, и Кен зажмурился. – Во всяком случае, надолго. – Открыв глаза, он встретил неподвижный взгляд Стоуна. – Я пытался, но не смог. Послушай, я знаю, ты думаешь, будто я вернулся, потому что мне наскучило бродить по миру, но это не так. – Он дружески ткнул брата в плечо. – Я здесь, потому что соскучился по твоей физиономии, урод.
– Она, может, и уродливая, но уж получше твоей, – вздохнул Стоун. – Значит, все хорошо?
– Как будто.
– Как будто. – Стоун хлопнул брата по плечу, снова опустился на корточки и принялся разбирать снаряжение. – С каких это пор тебя не устраивает, когда хорошенькая девушка хочет пойти в горы вместе с группой?
– Она временный сотрудник.
– А ты проживаешь жизнь как временный сотрудник. Так в чем проблема?
– Ни в чем.
Стоун поднял глаза от снаряжения и смерил взглядом Кена.
– И то, что вы двое глазеете друг на друга, точно два подростка, одуревшие от буйства гормонов, тут вовсе ни при чем?
– Эй. – Кен немного помолчал. – Может, это и правда, но какого черта?
– Похоже, вас тянет друг к другу.
– Китти меня нервирует. Мы нервируем друг друга.
– Ну, детки, если теперь это так называется…
– Ладно, она меня не нервирует. Я не знаю, что именно делает со мной, но чувство такое, будто тебя колотят головой о кирпичную стену.
– И ты собираешься умышленно это не замечать, как и все остальное?
Кен пожал плечами.
– Ну да. Так я и поступлю.
– Это дурацкий план.
– Никаких сожалений. – Кен помнил, что им с Китти обоим пришлось пройти через ад. Правда, пережив катастрофу, они избрали себе разные девизы. Кен предпочитал свой. Так было проще.
И безопаснее.
Всю последующую неделю Китти усиленно старалась принять жизненное кредо Кена «Никаких сожалений», но потерпела неудачу. Она так и не смогла разделить его философию.
Не то чтобы это ее сильно заботило. Виделись они редко, Кен большей частью отсутствовал, и за истекшие дни Китти многое узнала о том, что такое зима. Ночи в горах казались особенно темными, полными тайн, но, как ни странно, не такими страшными и пугающими, как в Лос-Анджелесе.
Ее по-прежнему мучили кошмары, но теперь это случалось реже. Уже не каждую ночь, а через раз.
С этим она еще могла примириться.
Утренняя погода, к изумлению Китти, тоже мало напоминала лос-анджелесскую. Здесь стояли морозы около восемнадцати градусов. Теплые городские зимы с температурой плюс двадцать четыре остались далеко в прошлом. Ник посоветовал ей заправлять брюки в носки перед выходом из дома. Возможно, выглядело это не слишком элегантно, но зато при ходьбе снег не лип к ногам. Китти спросила, какие еще хитрости нужно знать, чтобы выжить в диких горах Сьерра-Невада, и Ник ответил, что правила примерно такие же, как в реалити-шоу «Последний герой»: главное, выстоять, перехитрить и одолеть противника, в роли которого выступает сама матушка-природа.
