– Да, высоко, – согласилась я. – Ну, мне пора, – сказала, я интонация была такая, словно спрашиваю, не утверждаю.
– Спокойной ночи, – сказал Максим.
– Спокойной ночи, – повторила я. И опять замерла, глядя на его губы.
Он заметил мой взгляд, а потом… Я это всю жизнь помнить буду. Наклонился и поцеловал. Меня. В губы. Просто прижался своими, ничего больше. На пару секунд. А потом развернулся и ушел в темноту, оставив с полыхающими щеками, сердечным грохотом и ледяными ладошками…
***
– Саша? Ты спишь?
Опять Линка.
– Да когда ты свалишь наконец, зараза такая! – Прикрикиваю на соседку. Она знает: ненавижу, когда меня будят. Но уже третий раз подряд не дает расслабиться по-настоящему, стервоза!
– Не ругайся, Саш. Тебе не идет, – отшучивается соседка.
Будь на её месте кто-то другой, более яркий и импульсивный, давно бы послала на три буквы. Но это Линка, с которой мы уже долго живем в одной комнате. Она добрая, доверчивая и глупая. Напоминает мне саму себя до определенного возраста. Только я никогда не была такой… стрёмной. То есть фигура у Линки ничего так, мы с ней одинаковый размер носим. Но эти коровьи глаза, тонкие губы, нос картошкой и манера заплетать косу, как деревенская давка позапрошлого столетия – всё делает её, на мой взгляд, совсем непривлекательной. Для парней, конечно же. А ещё вкрадчивый голос и вечное желание всем понравиться.
Но мне такая она подходит. Мы с ней дружны, и хотя снаружи может показаться, что постоянно враждуем, это лишь словесная перепалка. Традиционный способ нашей коммуникации.
– Свали уже отсюда, – бурчу я. – Никак заснуть не даешь!
– Вечером вредно спать, голова будет болеть. И ночью уснуть не сможешь, – учит меня Линка жизни.
– Сейчас тапком в тебя брошу! – Грожу ей.
– Можно мне твою сумочку? Ту, коричневую?
– Да бери уже.
– Спасибо, Санечка! – радостно подпрыгивает Линка. Ещё бы ей не радоваться! Это же классическая Furla 1927 l Tote из натуральной кожи, которая почти 430 евро стоит. Не стану говорить, как она мне досталась, но губам пришлось несладко. – Только смотри, аккуратнее с ней, иначе потом не расплатишься! – предупреждаю подружку.
– Конечно! Я осторожненько! – спешит ответить счастливая Линка. Она быстренько складывает свои пожитки в сумку и бросает на ходу: – Ну, пока! Буду поздно, не скучай!
Я молчу, делая вид, что упорно намереваюсь спать. Хотя ни в одном глазу после всех этих побудок. Встаю, щупаю чайник. Теплый. Щелкаю кнопкой, прибор начинает шуметь, нагревая воду. Смертельно хочу какао с молоком. У нас есть где-то заветная баночка. Надо лишь поискать. Пока нахожу и насыпаю порошок, кладу сахар и лью в чашку молоко, чайник щелкает – вскипел.
Наливаю себе кипятка и, вдыхая аромат какао, встаю у окна. «А из нашего окна площадь Красная видна. А из нашего окошка только улица немножко», – вспоминаются детские стишки. На улице грустно, серо и скучно. Но продолжаю смотреть, поскольку делать всё равно нечего. Предложений приятно время провести нынче вечером пока не поступало. Может, всё впереди?
Да, скоро ночь. Воспоминания снова уносят меня в тот счастливый и ужасный день, когда я отправилась на первую в жизни вечеринку.
***
То, что устроили мне родители по возвращении домой, это было… Заседанием «Особой тройки». Из тех, что в начале 1930-х годов занимались поиском врагов народа. Только там людей арестовывали и приводили под конвоем, а подозреваемая во всех смертных грехах Александра Журавлёва явилась сама, как овечка на заклание, послушная дочернему долгу.
