***
– Мам, а что ты Фильке сказала? – прямо с порога кидает в меня вопрос Дарина.
– Какому Фильке? – отдаю сумку дочери и снимаю сапоги. Ноги просто гудят.
– Нашему Фильке! Лебедеву!
– А, – тяну, наконец, понимая о ком идёт речь. – А что?
– Ну, интересно же! – никак не может угомониться дочка.
– Почему у него не спросила?
– Он не говорит, – Дарина обиженно дует губки. – Даже мальчишкам не говорит! А нам всем интересно! Его сегодня даже Ольга Васильевна похвалила!
– Вот как? За что?
– Он на уроке тихо сидел. Прям как мышка.
– А что, обычно не сидит?
– Не-а. Ну, мам, ну скажи! – просит дочь.
– Дарина, вот как ты объяснишь ребятам, откуда ты узнала? Ты ведь сама не хотела, чтобы твои одноклассники знали, кто твоя мама.
– Не хотела. Со мной тогда никто дружить не будет, – вздыхает дочь.
– Почему?
– Потому что все будут думать, что пятёрки мне ставят потому, что ты попросила.
– Глупости какие! Я же не буду за тебя писать контрольные.
– Нет. Но всё равно. Мам, ну скажи мне хотя бы! – Дара никак не может успокоиться.
– Да, ничего я ему не сказала. Просила быть осторожным и не бегать.
– Ну, мам! – Дарина мне не верит. – А что он тогда так важничает?
– Хочется, наверное. Ты ела?
– Ага.
Кажется, дочка разочарована. Большой секрет Филиппа Лебедева оказался не таким уж грандиозным. Не знаю, что там могли напридумывать дети, но всё оказалось слишком банальным.
– Папа не звонил?
– Не-а, – отвечает Дарина, продолжая витать в облаках.
– Ты мне поможешь на кухне?
– Конечно! – тут оживает моя помощница.
Скоро придёт Серёжа. Хочется приготовить ужин и хоть немного отдохнуть. Достаю из морозилки котлеты. Почти каждые выходные мы ездим к маме. Серёжа крутит фарш, а мама с Даринкой лепят огромное количество котлет, которые потом плавно переезжают в нашу морозилку. «Мне одной много не надо, а с твоей работой и готовить некогда! А так картошечку сварили, салатик нарезали, и ужин, считай, готов!» – с благодарностью вспоминаю её слова.
Дарина заканчивает салат, а я накрываю крышкой тушёные овощи.
– Ну, и что там Лебедев? – спрашивает муж, когда мы остаёмся одни.
Даринка только что ускакала. Что ты – ей звонят уже второй раз!
– Да нормально, – отвечаю, поставив Серёже чай и печенье. Сажусь рядом и, не задумываясь, что делаю, тяну слоёное печенье в рот. – Успеваемость средняя, даже чуть ниже, я бы сказала. Живой, активный ребёнок, который предоставлен самому себе.
– Полина, я про старшего, – улыбается Серёжа.
– А ты знаешь, про него ничего нет, – вспоминаю, что по документам в семье Лебедевых числился один ребёнок. Ведь у Кости уже был сын, когда мы поженились. – Насколько я помню, мальчик родился вне брака, но мать сама заявила, что семья ей не нужна. Она хотела только забеременеть и помахала ручкой, получив желаемое. – Я до сих пор не могу понять, как можно было так поступить, но у каждого свои цели в жизни. – Она погибла в автомобильной аварии, а бабушка мальчика обратилась за помощью к Косте. От признания им отцовства женщина почему-то категорически отказалась (вроде как: таково было желание умершей), а от материальной помощи – нет. И, по крайней мере так было раньше, Костя ежемесячно переводил ей какую-то сумму, а самим воспитанием мальчика занималась бабушка.
– Хм. Странно, конечно. Но вообще-то я спрашивал, тогда уж, про самого старшего, – поясняет муж.
– Про Костю что ли? – громко удивляюсь и кошусь на двери, чтобы Даринка меня не услышала.
