Открыв дверь самого просторного помещения, Жасмин отступила, чтобы дать дорогу дочери.
– Здесь ты и родилась, – тихо выговорила она. – Сестра мадам Скай, лекарка-монахиня Эйбхлин, помогла тебе появиться на свет. Ты далась мне труднее всех остальных детей, потому что лежала неправильно. Я еще поспорила с мамой на золотой, что будет мальчик.
– Ты очень расстроилась, когда родилась я? – полюбопытствовала Фортейн, никогда раньше не слышавшая эту историю.
– Конечно, нет! Как я могла! Ты была самим совершенством, и над губой такая же родинка, как у дедушки. Но самое главное, ты – последний дар мужа, которого я очень любила, Фортейн. Ты, Индия и Генри – все, что осталось у меня от Рована Линдли вместе со сладостными воспоминаниями. Самое дорогое наследство, которое я когда-либо получала.
– А что случилось с моей двоюродной бабкой Эйбхлин? – спросила Фортейн. – Она все еще жива? Нельзя ли нам повидаться с ней?
– Нет, малышка, – улыбнулась Жасмин. – Эйбхлин О’Малли, упокой Господь ее светлую душу, умерла через два года после твоего рождения. – Она вытерла слезы, неизменно выступавшие на глазах при мысли об Эйбхлин и бабушке Скай, и, взяв себя в руки, сказала: – Теперь эта комната твоя, малышка. Хозяйские покои должны принадлежать госпоже.
– Но я еще не госпожа здесь, мама, – возразила Фортейн. – Эта комната для вас с папой. Я хочу ту, что выходит окнами на озеро. Если свадьба состоится, тогда мы переберемся сюда, но не раньше.
– Ты уверена?
– Разумеется, – кивнула Фортейн, но тут же нахмурилась. – А тебя не расстраивает мысль о том, что когда-то ты делила эту спальню с моим родным отцом?
– Нет, малышка. Я была здесь и счастлива, и несчастна. Может, нынешнее пребывание изгонит все грустные мысли и я стану вспоминать Эрн-Рок как дорогое мне место, потому что тут ты родилась и обвенчаешься. И мои внуки родятся в Эрн-Роке.
– Может быть, – задумчиво вздохнула Фортейн.
Жасмин взяла дочь за руку, и они вместе уселись на большую кровать.
– Малышка, каждый раз, когда речь заходит о свадьбе, ты словно колеблешься. Разумеется, такие чувства вполне естественны для будущей невесты, но мне кажется, дело не только в этом. Что волнует тебя, дочь моя?
– Вы все время повторяете, что не обязательно выходить за Уильяма Деверса, если он мне не понравится, и одновременно говорите о венчании так, словно это всего лишь вопрос времени. Я сама желаю выбрать себе мужа! Вы оторвали меня от дома, привезли в незнакомое место и ожидаете, что я побегу к алтарю с незнакомым человеком! А что, если я действительно не захочу выходить за этого Деверса? Что тогда со мной будет?
– Если такое случится, значит, свадьбе не бывать, но почему ты заранее настроена против этого молодого человека? Лишь потому, что не знаешь его? Фортейн, по правде говоря, первого мужа нашел мне отец, Великий Могол, и я не видела принца Ямал-хана до самой свадебной церемонии. Однако мой родитель сделал мудрый выбор, и я была счастлива в браке. Моя бабушка представила мне моего будущего мужа, твоего отца, хотя мы тоже не были раньше знакомы, а старый король Яков повелел мне обвенчаться с твоим отчимом. Иногда старшие лучше знают, что нужно молодым, но, если ты воспылаешь к Деверсу неприязнью, никто принуждать тебя не станет. Мы с Джемми не хотим, чтобы ты была несчастна.
– Но никто из нас в глаза не видел этого Уильяма Деверса, – мрачно заметила Фортейн.
