– Отец Батлер! Полагаю, вы недавно виделись с Кайреном? – с горечью осведомился сэр Шейн.
– Разумеется. Мы видимся довольно часто, – коротко ответил тот. Нет смысла сыпать соль на раны. В конце концов, не он и не церковь отвечают за поступки Кайрена Деверса.
– Похоже, молодые люди уже успели подружиться, – жизнерадостно отметил преподобный Стин.
Присутствующие дружно закивали.
– Красивая пара, вы не находите? – продолжал преподобный.
Общий одобрительный гул был ему ответом.
– Для прочного союза требуется больше, чем просто смазливые лица, – резко выпалила леди Джейн.
– Несомненно, – согласилась Жасмин.
– Возможно, – вмешался Каллен Батлер, – леди Фортейн хотела бы проехаться верхом вместе с мастером Уильямом.
– Прекрасная мысль! – обрадовалась Фортейн. Ей хотелось поскорее убраться из зала. Сэр Шейн показался ей довольно приятным человеком, но леди Джейн, несмотря на льстивые речи, не понравилась с первого взгляда. Кроме того, девушке хотелось побыть наедине с красавчиком Деверсом, получше узнать, что он собой представляет. Может ли между ними загореться искорка страсти?
– Хотите прогуляться? – спросила она.
– У меня нет лошади, – с сожалением покачал головой Уильям. – Мы приехали в карете.
– Об этом не беспокойтесь, – засмеялась Фортейн. – Адали, прикажи оседлать коней. Я пойду переоденусь во что-нибудь более подходящее. Ты позволишь, мама?
– Разумеется, – кивнула Жасмин, поняв замысел дочери.
Фортейн выбежала из зала, вскоре вернулась и, позвав Уильяма, снова исчезла.
Молодой человек, широко улыбаясь, последовал за ней, не обращая внимания на злобное шипение своей мамаши:
– Ваша дочь ездит по-мужски? В штанах?!
Уильям не слышал, что ответила герцогиня, но не сомневался, что она нашла достойные слова. Сам он находил костюм Фортейн очаровательным, а штаны облегали стройные ноги и круглый задик. Наряд дополняла белая сорочка с широкими рукавами, поверх которой надевался темно-синий шелковый дублет. Все это очень шло девушке.
Грум уже держал под уздцы двух лошадей, красивого, серого в яблоках, мерина, на которого немедленно вскочила Фортейн, и могучего вороного с блестящей на солнце шкурой.
– Его зовут Оберон, – сообщила Фортейн. – Вперед!
Он послушно последовал за ней из ворот, по мостику и через деревню и, поравнявшись с девушкой, спросил:
– Почему вы не выбрали себе кобылку?
– Рори Магуайр, наш управляющий, считает, что мы с Громом очень друг другу подходим. Мне нравятся норовистые кони, такие, как Гром. А вы любите ездить верхом?
– Очень. Не нахожу особого удовольствия в том, чтобы, как отец, корпеть над счетами поместья.
– Поэтому мы и взяли управляющего, – согласилась Фортейн.
– И не боитесь, что он вас обкрадет? Ведь он ирландец, а все ирландцы – воры.
– Но и вы тоже ирландец, по крайней мере со стороны отца, – возразила Фортейн.
– Я всегда считал себя британцем, – отрезал Уильям.
– Вы родились здесь. Живете здесь. Ваш отец – ирландец. Кто же вы в таком случае? – рассудительно ответила Фортейн. – Вот я – другое дело. Мой отец – англичанин. Отчим – шотландец. Мать – индианка со стороны отца, а в жилах ее матери текла кровь ирландцев, французов и англичан. Я племянница ныне царствующего Великого Могола, а мои единокровные братья Лесли – родня турецкому султану. Словом, Уильям Деверс, у нас мощное фамильное дерево, длинные и густые ветви которого давно перепутались так, что сам дьявол их не расплетет.
