А договора... После университета я год работала в большом новороченном медицинском центре в Солнечногорске, там как раз занималась договорами…
К двенадцати на диванах в приемной и возле кабинетов врачей скопилось довольно много народа. А потом вдруг раз – и через час, как будто бы все исчезли. К двум часам, когда наш с девчонками обед как раз вступил в силу, мы поспешили смениться с мобильными администраторами и пойти в местную кофейню на первом этаже клиники.
Кофейня была шикарной – светлой, просторной, чистой. Здесь было все дорого, но персоналу шли неплохие скидки, так что пообедать удалось весьма сытно и вкусно. За чаем мы увлеклись разговорами.
- Ой, ты на Таню эту, Варь, внимания не обращай, - сказала мне Оксана – та, что с короткой стрижкой.- Она тут такие танцы выделывает. Слухи про Волкова распускает, что, мол, они любовники и так далее… Он терпит её только из-за того, что она племянница Котовского…
- А кто такой Котовский?
Оксана и Любаша вылупились на меня, как будто бы я сказала что-то страшное.
- Котовский? – спросила Оксана тоненьким голосом. Её оливковые глаза засверкали игривыми звездочками, они переглянулись с Любашей, и обе сразу криво усмехнулись. – Это такой мужик… Ну, врач. Хирург. В общем, мужик он, конечно, просто огонь. Типа Волкова – красивый, талантливый, нереально крутой. Они, кстати, с ним хорошие друзья. Только если к Волкову фиг подступишься, то этот человек – улыбка. Холеный весь, доброжелательный, приветливый…
- Любвеобильный, - кинув взгляд на Оксану, добавила Любаша.
- О, да, - Оксана поиграла бровями, глядя на меня. – Бабник он тот ещё. Тут из наших любительниц хвосты покрутить уже, по-моему, все с ним….хм…
- Под одним одеялом полежали, - захихикала Любаша, и её кудряшки весело запрыгали. – Переспали, в общем.
- Вот-вот! – показав красивые белые зубы в ослепительной улыбке, подтвердила Оксанка. Она внимательно посмотрела на меня и покрепче сжала чашку с зеленым чаем в руках. – Варька, ты вообще с ним поосторожнее! Девки у него в постели крутятся типа Алины-секретарши снизу, но охаживает он тех, кто так просто к нему в постель не прыгнет – для него это забава такая. Он тот ещё сердцеед. Два раза в разводе, кстати.
- Да, до спокойных и воспитанных он доделистый… - подтвердила Любаша. – Он хороших девочек, так скажем, портить любит…
- А Волков? – вдруг спросила я, слыша себя как будто бы со стороны.
Никогда бы не решилась, а тут!
- Что Волков? – одновременно спросили девочки.
Я опустила взгляд.
- Ну? Он не женат, все вокруг него вертятся, а он злой такой. И бабы его бесят. – Я пожала плечами. – Может, он гей вообще?
Любаша прыснула, Оксанка захохотала.
- Ой, Варька, - отсмеявшись, сказала она. – Классная ты. Не гей он, солнышко. Просто тип такой, говнистый. Он женат же был.
- Был? Женат? – у меня лицо так вытянулось, что девочки разом закивали.
- Да, был. Они в разводе год уже, - сказала Люба.
- Ты бы её видела, - добавила Оксана и закатила глаза. – Такая цаца. Красотка, длинноногая, вся в шубах-брюлях, но стервааа…. Она тут такие скандалы приходила, закатывала…Жуть!
- Да, нам всем так Дмитрия Романовича жалко было… И это с его суровым характером-то!
- А дети? – спросила я, рассматривая трещинки на столешнице.
- Нет, детей у них нет. Они в браке года четыре прожили, - сказала Оксанка, коротко пожав плечами. - Уж не знаю, почему не сложилось. Но Волков молодой ещё, чего ему. Тридцать шесть лет – вся жизнь только начинается…
