Что касается твоих пинков по стулу, то эти телодвижения для меня были вполне за вменяемый флирт. Я честно говорю, Юленька. А вот неизменные тычки ручкой и карандашом меня возмущали. Это да. Я ждал пальчиков, а ты почему так и не перешла на такие очевидные методы заигрывания с хладносердным дурачком, который вроде вполне глазами хоть что-то демонстрировал ответное для меня. Или у меня и в глазах был этот нелепый «холод»?
А вот про «книгу по голове» вообще сейчас слышу вроде впервые. Ты ничего не перепутала? Я такого не помню? Может, ты так сильно ударила меня в каком-то классе, что у меня шарики за ролики заехали и память выветрилась, но вот совершенно не помню такого момента. Книга меня не могла «ранить». Ручка эта чёртовая, конечно, раздражала, а пинки и книжки по башке – это вообще безобидная выходка. Пинала же ты под моим стулом, а не по спине. Ох, Юленька, знала бы ты, сколько я в своих воспоминаниях резко оборачиваюсь к тебе после таких тычков и своим новым мышлением командую себе фразу для того молодого Лёши Зырянова: «Фицайка, прекращай тыкать ручкой! Хочешь меня тыкать – используй свои руки. Только помни – ближайшая перемена – и ты будешь «наказана» за каждый свой тычок».
И как же мне хотелось попасть в такой момент, чтобы увидеть твою заигрывающую улыбку, когда ты услышала бы мои «угрозы». По-моему, ты такую практику тычков только с 10 класса стала применять. Но и этих двух лет хватило бы, чтобы мы просто бросились друг другу в объятия, если бы не использовали лишних методов взаимного флирта, которые сбивали с правильной чувственной линии поведения.
Я не добавляю тебя в друзья, чтобы не давать повода для чьих-то подозрений. Если бы я более 10 лет назад писал, то мог и «задружиться», а сейчас не хочу кому-то из одноклассников дать повода для лишних вмешательств в наши подробности. Я и поздравлять тебя не смогу, как все остальные на стене твоей страницы. Я не могу себе эти простые открытки тебе присылать. Сердце мне велит писать только о своей любви к тебе и благодарности за всё в общем школьном прошлом, но ведь найдутся те, кто начнёт находить здесь повод для подозрений. Вот увидит, к примеру, Оля Сухорукова (Зубова), что появился неожиданно «Зыря» и заговорил о своей любви, а ведь Оля наверняка, как и многие другие, помнят, что наша взаимная симпатия вряд ли для кого-то была непонятна ещё тогда. Найдутся и другие «доброжелатели», которые захотят покопаться в чужом белье. Я себе не могу такое позволить. Я виноват перед тобой гораздо больше. Все твои выходки с тычками и некоторыми мелкими суждениями в мой адрес тогда – это всё настолько пустяшное, что меркнет перед твоими более важными действиями. Ты могла себе позволить выбор любого другого, кто крутился вокруг тебя. И это были действительно достойные ребята. Они были либо отличниками, либо более физически сложенными, более уверенные в своей мужской подаче, а ты зачем-то тратила свои усилия на жалкого парня, который был хилым троечником, не умеющим транслировать свои чувства. Но именно ты делала меня от года к году всё сильнее и увереннее, когда показывала, что такая невероятная красотка может быть заинтересована в таком скромном парне. И вся проблема была лишь в том, что для этого парня вся эта ситуация из года в год была фантастичной, поэтому самому разрушить стену изнутри не удавалось. Я боялся показаться тебе ещё более слабым.
