Ясно, а то я себя уже, как в кабинете у директора школы, почувствовала. Но школа прошла, и я сама ответственна за свою жизнь и поступки. И проступки. И тупить больше не буду.
Он нашел для меня номер, набрал его на допотопном, желтоватого оттенка настольном телефоне и молча протянул мне трубку. Когда услышала длинные гудки, сердце неожиданно упало в пятки. Что я им скажу? Как? Как признаться, что нахожусь в чужом городе без денег, телефона, паспорта… В кабинете охраны вокзала. Они же сначала примчатся меня спасать, бросив все свои дела, а потом заберут обратно, домой, под свое теплое и безопасное крыло, убедившись в моей полной несостоятельности. И не отпустят больше.
Придумать ложь я не успела, в трубке раздался веселый голос мамы. Врать я не умею, даже если буду долго готовиться и тренироваться перед зеркалом. Люди как-то сразу понимают, что я вру. А уж мамочка тем более: еще до того, как я открою рот она уже знает, что я собираюсь соврать. Поэтому, когда не могла сказать правды, я молчала. Молчала и сейчас, затравленно глядя в серые глаза.
Когда Сергей потянулся рукой к телефонной трубке, я немедля отскочила в сторону и положила трубку на рычаг. Стояла рядом с телефоном, прямая, как палка, и таращилась на охранника. С глупой решимостью и отчаянием в глазах.
Что бы ни было, как бы плохо все ни складывалось, я не хочу и не имею права перекладывать свои проблемы на родителей. Не сейчас, не тогда, когда только-только начала жить самостоятельно. Ведь только позавчера уехала из дома, уверенная в собственных силах, окрыленная.
До конца буду пытаться справиться самостоятельно. И приложу все усилия, чтобы этот конец был счастливым.
– И? – мрачно спросил Сергей. – Не тот номер? Ошиблись?
– Я не могу рассказать все родителям! – как в омут с головой бросилась – произнесла правду. Или пан, или пропал. Или он окажется тем хорошим человеком, которого мне послали небеса, или мне сильно не повезет.
Он стоял неподвижно и смотрел. Что он так долго молчит?
– Что собираешься делать, когда выйдешь за дверь?
– Пойду в… Мне надо подумать.
– Пойдешь… Это точно.
Мы вместе помолчали еще некоторое время. Потом Сергей стал одеваться и жестом показал мне также вставать и идти на выход. Я опустила взгляд. А на что я рассчитывала? На помощь? Я ее даже не попросила! Не умею просить. Ладно. Он мне и так уже очень помог.
Запомню его таким, с пристальным усталым взглядом и в помятой форме.
– Переночуешь у меня.
– Ого! То есть вы меня зовете у себя дома переночевать?
– В первый и последний раз. И поверь, если бы не твое крайне бедственное положение, ни за что бы тебе этого не предложил.
*
Сергей открыл дверь в квартиру и пропустил меня вперед. В нос ударил неприятный запах горелой пластмассы. Не успела я оглядеться или начать снимать верхнюю одежду, как в коридор выбежала взволнованная старушка с распущенными, необыкновенно длинными седыми волосами.
– Сереженька, наконец-то! Я уже все глаза проглядела пока тебя в окошко высматривала. Ты чего так долго, где ты был?
– Ты же знаешь, я был на работе, – немного громче, чем разговаривал со мной, отозвался Сергей.
– А я, знаешь, опять забыла, что чайник электрический… На плитку поставила, отошла, а он… – Старушка взмахнула, сокрушаясь, руками и невесело рассмеялась. Тут ее взгляд остановился на мне. – Сереженька, какая-то девочка с тобой зашла. Заблудилась?– Последнее участливое обращение было уже ко мне.
