Незнакомцы. Найти в Тиндер себя. Количество рваных историй - страница 18

– Ты не поняла. «Cute» в английском языке это не только «милый», как про котят, это еще и «сексуальный» – как про таких, как ты. А «красивая» – это как-то старчески.

– Принимается!

Мы говорим ни о чем обещанный мной час. Не очень увлекательно по содержанию, но каждую минуту из шестидесяти, я хочу встать и уехать с ним в его чертов Ритц. Или в его чертов Кейптаун. Несколько раз мое «Поехали!» застревает в мысли про его бриллиантовое наследие. Уж слишком перспективный, чтобы спать на первом свидании. А вдруг он мой новый будущий муж? Даже после двух разводов эта бабья штука неистребима. Прощаемся. Целуемся дважды в щеку, как принято у европейцев. Приятно его касаться. Так редко со мной такое.

– Даша, передавай поздравления с днем рождения своей маме! Если ты не поздно освободишься, может встретимся вечером в баре? Я должен не поздно закончить ужин. Это пожилая пара – наши партнеры в России. Они не станут сидеть долго.

– Да, Энди, хорошо. Пиши, только не в последний момент. Часов в девять – десять можно попробовать.

Andy: «Даша, ты где? Я освободился. По дринку?»

Без двадцати минут полночь.

Я заканчиваю ужин с Джастином Вайном в «Wine&Crub», новом новиковском дефицитном до столов на ближайшие полгода ресторане в Третьяковском проезде. Джастин американец еврейского чернобрового происхождения. Ему сорок, у него гладко выбритый череп, надушенная борода, идеальное под джемпером тело. Невероятный низко-бархатистый голос. Наша первая встреча была три дня назад в ресторане «Большой» – за уместным шампанским и устрицами перед походом на оперу «Князь Игорь» в расположившийся по соседству одноименный театр. Накануне Джастин пишет мне в Тиндер «Могу я пригласить вас на ужин?» и получает «Да. Только ужин идет комплектом с Большим театром». Джастин пока что делает практически все, что я говорю, и улетает через четыре дня.

А Энди появляется без двадцати минут полночь вместо девяти.

Ну к черту же!

Утром он пишет мне из аэропорта, что был рад встрече и что его рейс задерживается. На второе сообщение я тоже не отвечаю.

Одиннадцатое июля

Лингвистическая самооценка уверенно оторвалась от липкого пола. Сегодня вечером Джеймс, инвест-блондин из Лондона, понимал меня, а я понимала Джеймса. Парню тридцать шесть, его дочери девятнадцать и он растит её один с рождения, у него очень британское поло с бараном all saints (у all saints есть поло?!?) и его главное приключение под грибами – написать «неуместный» комментарий на «фАйсбук».

Несколько минут размышляю над сложной конструкцией его пост-динер (*после ужина) сообщения.

I would have liked to have kissed you.

Мне бы хотелось поцеловать тебя?

Мне бы хотелось хотеть поцеловать тебя?

Мне жаль, что я тебя не поцеловал?

Для чего столько «иметь» в одном не случившимся поцелуе?

Тиндер обеспечивает меня ежедневными практическими занятиями английским, досугом по настроению: от устриц и оперы до путешествий на выходные; Тиндер поставляет мне заказчиков по копирайту и костюмам bespoke, по немыслимому стечению обстоятельств выдает людей, чьи советы и экспертиза мне нужны сию минуту.

«Всегда говори да», где Джим Керри сначала лежит на диване с мухой на лбу, а потом начинает бросаться во все авантюры и встречает отличную девчонку, – один из моих настольных фильмов. Именно настольных, а не любимых, потому что люблю я красивое, странное и шероховатое. «ВГД» же эстетически никакой, как и большая часть американского, идея не нова. Зато она мне очень близка. Пока ты сопротивляешься всему приходящему – ты лузер и тебе скучно. Как только соглашаешься и перестаешь нервно пихать в нос судьбе свой план, все становится интересней, легче и лучше, чем ты мог бы планировать.