- Вы не сказали, что именно «неожиданно»?
- Не думал, что у Угрюмого может быть такая дочь…
Спрашивать о том, что значит «такая» я не стала, потому что собеседник всучил мне в руки табличку с моим именем, а у меня забрал чемодан и сумку.
- Отец будет волноваться. Поехали!
Высокая широкоплечая фигура, облаченная в черные джинсы и кожаную куртку топала к выходу, я семенила за ней.
- Седой, - кинул через плечо незнакомец, - моя кличка Седой.
Я снова не стала спрашивать, почему взрослый человек называет себя не нормальным именем, и откуда у него эта кличка.
Маша
На парковке Седой направляется к черному джипу.
Пока мужчина загружает мои вещи в багажник, стараюсь ни о чем не думать, а лелеять то слабенькое чувство родины, появившееся в груди. Что-то сродни трепету охватило меня. И я пыталась понять эту разницу между тем, как я ощущаю себя в Испании, и как здесь, в далекой непонятной мне Москве.
- Всё нормально?
- Что? – отвечаю невпопад.
- Ты какая-то странная, - мужчина открывает переднюю пассажирскую дверь, и приглашает меня сесть.
Удивленно смотрю на высокие ступеньки, думаю, как это будет выглядеть, когда я начну взбираться и расставлять ноги. Ведь на мне коротенькая юбочка.
Содрогаюсь от одной мысли, что глаза этого чужака будут «касаться» моих бедер.
Странные мысли преследуют в те самые минуты, что я делаю попытки залезть во внедорожник.
- Маша, тебе помочь? – слышу позади себя.
Не реагирую, продолжаю попытки.
- Помочь? – голос более настойчивый.
Сердце бьется на сверхзвуковой скорости, когда мощные руки мужчины берут меня и подкидывают вверх так, что я по инерции падаю ровно на сидение. Чуть не бьюсь головой об дверцу, но вовремя наклоняюсь.
- Реакция есть, дети будут! – ухмыляется помощник отца, и громко хлопает дверцей, закрывая ее.
Какие дети? Мне девятнадцать. До этого дня я считала, что сама еще ребенок.
По крайней мере, моя мать делала всё, чтобы я верила в это.
Седой усаживается на водительское сидение и выжимает педаль газа. Спустя десять минут наш автомобиль выбирается на шоссе и наращивает скорость.
- Твой отец звонил. Недоволен, что мы так долго едем, -цедит сквозь зубы мужчина.
Слежу за тем, как меняется его безупречное лицо. Как по нему расползается ненависть и злоба.
- Вы не любите моего папу? – обрушиваюсь на незнакомца. – Зачем тогда работаете на него?
- Блондинка, ты чо несешь! – скашивает на меня неприятно удивленные глаза. – Не вздумай повторить это дерьмо при нем!
Сердце обрывается. Такой милый и обходительный мужчина вмиг превращается в разъяренного тигра, стоило только задеть его самолюбие.
- Вы не любите подчиняться? – спрашиваю, пытаясь докопаться до сути ненависти.
- А ты психолог???
- Социальный работник.
- Смешно! Ха-ха! – грубит Седой и на этот раз заглядывает мне в глаза.
И в этот момент ощущаю свистящую пустоту внутри него.
- Вам неуютно в этом мире…
- Ты блаженная? Никогда не видел подобного диссонанса – модельная внешность и мозги. Тяжело тебе будет жить девочка!
Жую губы. Думаю о том, если сотрудник папы такой сложный и тяжелый человек. Непонятный совсем. То каким окажется отец???
Заставляю себе переключиться –смотрю в окно.
- Почему у тебя так много вещей с собой? – неожиданно спрашивает водитель. – Разве ты приехала не на выходные?
- Нет. Пробуду с папой столько, сколько понадобится. Он тяжело болен. Я нужна ему! – слова даются с трудом. Не хочется думать о плохом, но приходится. – В одной из сумок шуба, куртка. Если вдруг всё «это» продлится до зимы.
