Да, мама права. Я слишком суетилась в поиске своей половинки. И за этой суетой в суррогате будней забыла, как оно ощущается, это настоящее тепло.
В конце концов, и одной жить неплохо. Есть время на новую работу, или можно, например, поучиться.
Сертификацию пора пройти. Сдать экзамены на главного бухгалтера.
А то работаю под честное слово... А так и зарплата будет выше. Да и можно поискать место получше.
Я работала в конторе, которая занималась строительством и ремонтом производственных помещений. Устроилась бухгалтером и проработала два года, когда наша главный бухгалтер от нас уволилась. Директор попросил её заменить. Временно. И я заменяю. Уже больше полугода.
Ещё по удалёнке веду три мелких предприятия. Но это, так... На прокорм.
– Людочка? Ты дома? Я подъеду в течении часа. Помоги мне разгрузить мой грузовичок. – попросила я сестру, дозвонившись со второго раза.
–Ой! Ты уже едешь? – удивилась она и продолжила, зевая, – хорошо, как подъедешь, звякни!
Я усмехнулась. Время почти девять, а наша Людмила ещё в постели.
Москва встретила пробками и вечной суетой. Всё как всегда в вечном городе.
Пока мы с сестрой затащили к лифтам перебежками сумки с мамиными баночками и обязательным мешком картошки, то и устали и растрепались. Тяжело и неудобно тащить, зато потом будет вкусно есть!
И, как всегда, именно в этот момент нам посчастливилось встретиться.
Элочка выплыла из приехавшего лифта в сопровождении Женечки.
Элка злая, а Женька – заискивающе смотрящий ей в глаза.
Стоило меня увидеть, как выражение их лиц стало одинаковым. Высокомерно-идиотским.
Какая гармоничная пара!
13. Двенадцая глава
Людмила за три дня в моей квартире умудрилась вылизать её до блеска. Она что? Совсем не выходила на улицу?
– Мне очень некомфортно одной в Москве, хорошо, что ты быстро вернулась, – призналась сестра, когда мы, разобрав сумки, сидели с чаем и крыжовенным янтарным вареньем на кухне.
Прозрачные золотисто-зелёные тягучие капли падали вязко обратно в вазочку. Я держала над ней ложечку с крупной ягодой, начиненной четвертинкой грецкого ореха, ждала и слушала Людочку.
Сестра сидела, сгорбившись, обхватив ладонями чашку, и пила чай маленькими глоточками.
– Я размечталась, что смогу и хочу жить одна, а получается, что мне одной невыносимо. Я выхожу в город, где совершенно никому нет до меня дела, и миллионы чужих людей просто проходят мимо, как сквозь пустое место, и мне очень некомфортно. Эта безликая толпа народа меня пугает, – говорила Люсенька.
– Люсь, прошло всего-то три дня...
– Почти пять! Вась, я думала, что с ума тут сойду одна. Я поехала в центр города на следующий день, как ты уехала. Прошлялась там до вечера. Заблудилась, замёрзла, у меня украли кошелёк, и я с трудом добралась до дома. Хорошо, что проездной просто в карман сунула и телефон тоже. От постоянного городского шума у меня всё время болит голова. – жаловалась сестрёнка, – и продукты у вас отвратительные!
– Всё плохо? – улыбнулась я.
– Всё ужасно. Когда мы с тобой вдвоём, то меня город не пугает. А одной – ужасно! – повторила Люся и решительно сказала, – нет, в Москве жить я точно не хочу! Мне не нравится эта прорва народа!
Слушала сестру и соглашалась с ней. Люся совсем в другом ритме живёт. В другой плоскости. Если для меня неторопливая домашняя женская работа – это разовое развлечение, то Людочка существует в этом. Зуб даю, что орехи в гигантский крыжовник запихивала она по своей инициативе, раскопав предварительно рецепт.
