Так разбросала их жизнь после развала СССР, хотя паспорта все они успели получить в России.
Эти данные и фото всех троих легли на стол Джанни Абрахамса на исходе четвертого дня.
Здесь листы бумаги с фотографиями и информацией о трех объектах быстро разобрали Бейтс, Абрахамс и Оверман, сидевшие за столом в кабинете Абрахамса.
Они время от времени обменивались бумагами и переговаривались, осмысливая полученную информацию.
Дело внезапно осложнилось – почему-то все думали, что будет найдет один мужчина, а их оказалось трое, причем живущих в разных государствах.
– Что будем делать дальше? – озадаченным тоном спросил остальных Гил Бейтс. – Нельзя, не выделив из троих кого-то одного, работать дальше.
– И как мы это сделаем? Попросим нашего друга-антрополога из Джорджтауна применить его способы и найти нужного нам человека?
И Абрахамс принялся аккуратно раскладывать в ряд три листка с фотографиями на середине и столбиками текста под ними.
Оверман раздраженно загасила сигарету в пепельнице и сказала ироничным тоном:
– Господа, господа… Да если ЭТИ компьютеры не смогли однозначно сказать – вот он, единственный, кто соответствует лицу на фотографии, то антрополог тем более не сможет найти одного из трех. Ведь он работает с черепами, а не с лицами живых людей.
– Что же делать? – Джанни Абрахамс недовольно отодвинул от себя листки и откинулся на спинку кресла. – Что делать будем, я спрашиваю?
Оверман повернулась к нему.
– Джанни, мы все знаем, что каждую работу должен делать специалист своего дела. Профессионал. Я думаю, пора нам привлечь еще одного человека, причем мы должны полностью ввести его в курс дела.
Гил, вы помните, пару лет назад я убедила вас принять в наш штат одного человека? Ну, того, бывшего сотрудника ЦРУ?
Гил Бейтс задумался. Что-то такое припоминалось, а потом и вспомнилось:
– Помню. Вы упирали на его профессионализм, аналитические способности. У нас тогда произошла утечка… Он что, работает у вас?
– Не совсем. Он занимается проверкой кадров. Но видите ли, Гил…
Мария Оверман рассказала историю бывшего офицера ЦРУ, работавшего в русском отделе начиная еще со времен существования СССР, свободно владеющего русским языком и хорошо знающего когда-то советских людей, а теперь – россиян.
После ранения его перевели с оперативной работы, в ходе которой он не раз бывал и в России, и в некоторых бывших республиках СССР, на работу за столом – он занимался несколько лет аналитической работой, а затем, по достижении пятидесяти лет, вышел на пенсию.
Оверман его рекомендовал один знакомый из ЦРУ, который сказал, что этот парень – прекрасный аналитик и умеет работать с людьми. В то время в Бейтс Индастриз создавалась группа по проверке кадров – в очередной раз произошла утечка информации, представляющей коммерческую тайну, и отдел, который обязан был не допускать ничего подобного, необходимо было укрепить.
Мария встретилась с Фостером Дони – так звали бывшего офицера ЦРУ, и, побеседовав с ним, организовала проверку – не является ли он человеком, которого ЦРУ таким сложным путем пытается внедрить для каких-то своих целей в корпорацию Гила Бейтса.
Дони оказался тем, кем и был – пенсионером и работником спецслужбы в отставке. Гил Бейтс посопротивлялся, так как не доверял всем этим «бывшим оттуда», но напору Оверман противостоять не смог, и Дони вот уже два года трудился в аналитическом отделе, занимаясь тем, что он хорошо умел – проверкой благонадежности кадров. И работал, насколько известно Марии, отлично.
