Незримое звено. Избранные стихотворения и поэмы - страница 16



сам по воле не пошел.
Обернись душа нагая
бесноватая душа
вот такая же шагает
загибается крошась.

«Перед Богом все равны…»

Перед Богом все равны
почему я восхищаюсь этой песней
перед Богом все равны
мальчик строит города из-под волны
мы глядим, поскольку это интересно.
Свете тихий, свет твой тихий разметал
шаровой, упругий, теплый, строгий
тот, что призрак, и свистит в ушах металл
и стрекочет мастурбатор у дороги
в голубой дали вселенной ноют ноги —
это свет твой мое тело разметал.
Показавшему нам свет поем и руки
воздымаем, опускаем, воздымаем
в шаровом упругом теплом строгом,
где полно богов, – одни лишь стуки
шорохи и мороки, и боком
мы проходим, ничего не различаем
показавшему нам свет поем и лаем
сытым лаем говорим друг с другом.

«Ты пришел. Мы подняли руки – сдаемся…»

Ты пришел. Мы подняли руки – сдаемся.
Ты запел. У нас опустились руки.
Свете тихий, как мы поймем друг друга
и – ну, как мы споемся?
А тем более жить без надежды с надеждой
без Тебя утверждать, что Ты
здесь до скончания пустоты
тот же там, ныне и прежде.
Изменяется млея и мается
распадается на куски
даже самая малая малость
растекается из-под пальцев.
Сунул нам пустоту в кулаки
вынул чувств золотой отпечаток
шарового упругого строгого
в одиночество на дорогах
разбросал в тоске и печали
мы повесили арфы на вербы
мы подняли звезды на елки
положили зубы на полки
нежелезные наши нервы.
Ты пришел. Мы подняли руки – да.
Ты запел и мы опустили.
Свете тихий, где мы очутились
кровь вечернего света видна.

«Скажи мне кошечка…»

Скажи мне кошечка
           каким концом
           тебя задеть
Скажи мне лисанька
           зачем хвостом
           ты заметаешь след
Скажи мне ласточка
           я обратился в слух
           исчезли нос и рот и волосы
           исчезло тело нету ног и рук
Скажи мне ласточка
           своим трухлявым голосом
           куда куда куда куда
           вы все нетронутые
           линяете смываетесь удар
           не нанести и пар костей не ломит
           в конце концов ушли
           но не взорвали дом и в угол не нагадили
Скажи мне кошечка
           тебе ль на край земли
           мы продаем руду и покупаем склады
           мы продаем ежеминутное тепло
           и покупаем память
           мы лисаньку сквозь тусклое стекло
           глазами провожаем
           и значит
Скажи мне лисанька
           мы виноваты мы
           багровые бессильные нагие
           и надобно решать самим
           покинет нас любовь или чего подкинет
Скажи мне ласточка
           я слух я только слух
           прошел и им живет на час
           твой тесный и сварливый круг
           кружась в котором жизнь зажглась
           улетела
           села рядом
           на скале
           тело мое тело
           стало платой
           я верну его земле
           в срок
Скажи мне ласточка
Скажи мне лисанька
Скажи мне кошечка
           что я сам сказать не смог

«Ожидается смех, страсть и холод…»

Ожидаются смех, страсть и холод,
ожидаются лица неизвестные и известные,
ожидается некий как бы сколок
с того, что уже наносили вёсны.
Так в разговорах о близком будущем
мы остаемся беспомощны и одеты,
подозревая друг в друге чудище
и даже уповая на это,
потому что всё вокруг
так скулит и сердце гложет,
потому что самый друг
весь насквозь проелся ложью
так, что не может быть благого
теплого жилья-былья.
На оболганное слово
светы тихие лия,
огонек напольной лампы
не взыграет за щелчком —