…И я вошел в набитый праздником квартал.
Разносчик нечистот меня окликнул строго:
откуда и туда ли я попал.
Но я безмолвно пересек дорогу,
от пят до головы подвижная мишень
для всех от моего до твоего порога.
Тем временем аляповатый день
по-своему окрасил бок слоновый
дома, и солнечным плевком отерши тень
утреннюю, чищенной подковой
дом засиял, густея у двери
отеками небесной крови.
Плюгавые ершились фонари,
и каждый грузовик старался быстрым ором
хоть с кем да хоть о чем поговорить.
Но, лающим застигнут разговором,
я принужден был ехать по Москве,
то там, то сям изматерившись по заторам.
Когда же, наконец, в какой-то сквер
мной плюнули, то окриком как прежде,
меня ошпарил со спины разносчик скверн.
Кусками отпадать пошла одежда
с меня, и я остался гол,
без женщины, без друга, без надежды.
Однако же, прозрачно и легко
мои глаза на сшелушившиеся брюки
глядели с невесомых облаков,
и так, на юг простерши руки,
я оставался до исхода дня,
латинский крест зажавши как поруку,
что есть еще надежда для меня,
что в воздухе еще белеют нимбы,
