Габриэлла кивнула. Иного выхода у нее просто не было. Ей хотелось сказать матери, что она не верит ни одному ее слову, но, видит бог, это могло стоить ей жизни. Наученная собственным горьким опытом, Габриэлла была теперь гораздо мудрее во всем, что касалось матери. Не то чтобы она научилась лицемерить – просто стала гораздо осторожнее. Например, не собиралась нарываться на побои, защищая папу, которого все равно здесь не было. К тому же он, возможно, действительно не очень любил ее.
Но тут она вспомнила, как папа смотрел на нее в их последнюю встречу, и еще больше запуталась. Его взгляд яснее ясного говорил, что он все еще любит ее. Как же тогда мама может говорить, что… Неужели мама лжет?
Это была совершенно новая мысль, и Габриэлла обдумывала ее весь остаток дня. Элоиза ушла куда-то с друзьями, и девочка, сделав себе огромный сандвич, долго сидела на кухне в одиночестве. У нее никак не укладывалось в голове, что мама может обманывать ее. До сих пор каждое ее слово девочка принимала за чистую монету, но теперь… Теперь весь мир, все ее представления о себе, о папе летели вверх тормашками. «Нет, лучше об этом не думать, – решила она наконец. – Лучше я подумаю о Рино».
Но и из этого тоже ничего путного не вышло. Габриэлла знала только одно – ей предстоит далекое путешествие, во время которого она увидит много нового и интересного. Что ждет ее в Рино, зачем они туда едут – этого Габриэлла не могла себе даже вообразить. Ей было ясно, что ответы на все свои вопросы она получит, только когда окажется там, в этом таинственном городе, и от этой неизвестности она чувствовала себя неуютно.
И, как ни странно, при мысли о том, что ей придется покинуть этот дом, Габриэлле стало чуточку печально. Здесь она прожила всю свою жизнь, по этим комнатам ходил ее отец, и ей до сих пор чудился чуть слышный запах его одеколона. Но ведь они уезжают не навсегда. В конце концов она снова вернется сюда – вернется, пережив самое захватывающее приключение в своей жизни. Может быть, и дядя Джон тоже вернется с ними. И, если она покажется ему не такой уж плохой, он снова начнет с ней разговаривать? А вдруг… – при мысли об этом у Габриэллы на мгновение даже сердце замерло, – вдруг, если она будет очень, очень хорошей, он полюбит ее, как папа?..
Когда Элоиза вернулась домой, Габриэлла уже давно спала. Она не слышала, как мать поднялась наверх и прошла по коридору в свою спальню, не видела торжествующей улыбки на ее губах. Элоиза начинала жизнь заново! Перед ней открывались новые, счастливые перспективы, и она не собиралась позволять своему прошлому хоть сколько-нибудь омрачить их. И Элоиза уже знала, как она поступит со своими прошлыми разочарованиями – она оставит их здесь и накрепко запрет за собой двери, чтобы ничто из того, что на протяжении десяти лет отравляло ей жизнь, не прорвалось следом за ней в будущее.
Она буквально считала оставшиеся до отъезда часы. В кармане Элоизы уже лежал билет на поезд, отправлявшийся завтра вечером, но Габриэлла этого не знала. Мать вообще ничего ей не сказала. Боже, зачем лишний раз колебать воздух ради этой маленькой гадины. Не все ли равно, что она там себе думает. Несомненно одно – вина Габриэллы перед ней неисчерпаема.
Габриэлла действительно не знала, во сколько они уезжают. Поэтому на следующий день она проснулась пораньше, поскорее умылась и причесалась. Когда в девять утра заспанная Элоиза сошла вниз, на столе уже дымился кофе, сваренный Габриэллой. Девчонка хорошо усвоила преподанные ей уроки – кофе был отличный, и, наливая его в чашку, Габриэлла ухитрилась не пролить ни капли.
