Станет ли Габриэлла такой? Матушка Григория почти не сомневалась, что станет, хотя через полтора месяца ей предстояло вернуться в семью. Но в ней были сила и целостность натуры, которые – с божьей помощью – могли помочь ей преодолеть себя и в конце концов стать нормальным человеком. Собственно говоря, несмотря на свой возраст, личностью Габриэлла уже была.
После трапезы Габриэлла познакомилась и с двумя монастырскими пансионерками. Это были те самые девочки-сироты, о которых она слышала утром. Младшей – ее звали Натали – было четырнадцать лет. По характеру она была живой, непоседливой, общительной и очень скучала здесь. Строгие монастырские порядки были ей в тягость – Натали мечтала о нарядах, поклонниках и была без ума от какого-то молодого певца, которого звали Элвис.
Ее старшей сестре Джулии недавно исполнилось семнадцать. В отличие от Натали она была тихой, отчаянно застенчивой девушкой и вовсе не стремилась вернуться в мир. Трагические обстоятельства, из-за которых они с сестрой оказались в монастыре, нанесли ей глубокую рану, от которой она никак не могла оправиться, и спокойная и безопасная обстановка обители Святого Матфея пришлась ей весьма по душе. Джулия очень хотела стать монахиней и уже несколько раз просила матушку Григорию разрешить ей постриг.
Знакомясь с Габриэллой, Джулия так смутилась, что сумела сказать всего несколько приветливых слов, после чего, сославшись на дела, поспешила удалиться. Зато Натали обладала поистине неистощимым запасом смешных секретов, страшных тайн, сплетен и шуток. Правда, Габриэлла была еще недостаточно взрослой, чтобы все они были ей интересны, однако она старалась слушать внимательно, чтобы не разочаровать новую знакомую.
К сожалению, ей это не вполне удалось. После разговора с Габриэллой Натали столкнулась в коридоре с сестрой Лиззи и, не удержавшись, шепнула ей, что «эта девочка – еще совсем ребенок». Впрочем, учитывая, что Габриэлле предстояло жить в одной комнате с сестрами, Натали тут же пообещала, что они будут добры к ней. В конце концов, Габриэлла попала в монастырь всего на несколько недель, и все были уверены, что она будет отчаянно тосковать по дому.
Но в первую свою ночь в монастыре Габриэлла думала вовсе не о доме, не о матери и даже не об отце. Она думала о женщине, утешавшей ее сегодня утром. Габриэлла хорошо помнила сильные руки, которые крепко обнимали ее и дарили незабываемое ощущение безопасности и любви. Все беды, страхи и напасти, от которых она страдала на протяжении всей сознательной жизни, разом отступили, испугавшись этих теплых и сильных рук. Габриэлла думала, что еще никогда она не встречала никого, кто хотя бы отдаленно был похож на мать-настоятельницу. С ней Габриэлле было очень легко и спокойно, и на мгновение она даже задумалась о том, чтобы стать монахиней.
Впрочем, Габриэлла отлично понимала, что все это – пустые мечты. «Та мама» никогда бы ей этого не позволила.
Комнатка, в которой она теперь жила вместе с Джулией и Натали, была маленькой и голой, с крошечным решетчатым окошком, выходившим в монастырский сад. Лежа на своей железной кровати, Габриэлла видела в окошке луну, которая медленно плыла над верхушками деревьев. Глядя на нее, девочка спрашивала себя, где сейчас может быть Элоиза. Габриэлла твердо знала, что, пока мать не вернется, она может считать себя в полной безопасности.
