Громкие, ровные шаги за дверью заставили вздрогнуть. Хозяйские такие шаги, уверенные. Мимо… прошел мимо – выдохнула с облегчением. Мне нужно совсем немножко времени - подумать.
Наверное… перезагружаемся? Все, что было до сих пор, делалось мною неправильно. Растерялась. И даже не стыдно за это, потому что ситуация ненормальная. Это не прогнозируемо в принципе – как среагирует в стрессе отдельный человек. А тут стресс в энной степени. Так что комплексовать точно не стоило - так вышло и все!
Плохо то, что в голову пришла идея суицида. И неважно, что чувствовала я себя при этом на поле боя, между пленом и смертью выбирая последнее. И не психолог я, но... даже сто раз оправданный и объясненный, это звоночек… это, как доза, на которую может потом потянуть в трудный момент. Ведь способа проще, чтобы решить нерешаемую на первый взгляд проблему, нет. И возникни она в будущем, решиться уйти от нее почти знакомым уже путем будет легче в разы. Вероятность повторения попытки очень высока… Правда, имеет ли при этом значение психотип человека и мотивация, я не знала. Хотелось бы сравнивать себя вчерашнюю не с психопатом, а хотя бы со зверем, попавшим в капкан и отгрызающим себе лапу, а вот как оно на самом деле - что там творится в этой голове?
А Томас Ризли… в моих глазах он опять имел право на имя, раз оказался не шутом в пышных штанишках, набитых то ли конским волосом, то ли ватой, а человеком, который не дал мне совершить глупость. Но главное – мужчина сдержал вынужденно данное в унизительной для него ситуации слово, а это поступок. А значит, он не совсем и равнодушен к Дженни, что было отмечено мною раньше и благополучно забыто.
Все это заставляло взять себя в руки и попытаться понять и его тоже… да просто подключить наконец ум, отодвинув в сторону свои принципы, которые в этом времени могут выглядеть глупо. А для этого исключить тупо женскую солидарность. А дальше видно будет.
Нужен разговор. Может и он пойдет мне навстречу, на свете случались и не такие чудеса. Вот только получится ли? Он раздражен сейчас, я на нервах… Будем пробовать, но по любому разговаривать нужно не в нижней рубашке.
Я осмотрелась внимательнее – в небольшой комнате со стенами в деревянных панелях большую часть занимала кровать, укутанная с трех сторон плотным балдахином из темной ткани с неброским золотистым узором. Смятое мною покрывало выглядело богаче, затканное то ли жар-птицами, то ли павлинами. На нем я разложила части с трудом снятого платья – две юбки, подобие жилета с острым мыском спереди и шнуровкой, и рукава – всё отдельно. И еще то, что ужасно мешало все это время – плотный валик, набитый ватой или тряпками, который крепился к талии веревочками, поднимая и увеличивая зад раза в два. Я еще раньше хотела убрать его, но тогда подол стал бы слишком длинным и волокся по земле.
Вдоль стены, противоположной окну, выстроился ряд сундуков. Вздохнув, приступила к изучению содержимого, пока позволяло и так слабенькое освещение. Оконные стекла смотрелись то ли мутными, то ли грязными, окна были небольшими, комната - тесной.
Только через час, не меньше по ощущениям, я смогла сказать, что уже одета. Отвлеклась заодно от переживаний – изучать наряды оказалось интересно. А нужно было спешить, наступали сумерки. Но я многое успела – разглядеть, например, что рукава или красиво шнуровались к тесным жилетам с большим декольте приблизительно одной и той же формы, или, если наряд был из ткани попроще, просто вязались к нему ленточками. Не догадались, что подмышку можно вшить ластовицу и так оставляли себе свободу движений? Но, однако же, до объемной ластовицы на причинном месте у мужчин додумались. Или это просто элемент декора? Мягко намекающий на твердые обстоятельства…
