Ни вензелей, ни китайца - страница 37

Марина с нетерпением ждала возможности уехать с работы домой и сделала это, не ответив на несколько важных писем. Она, в конце концов, заместитель директора и может позволить себе недоработку. Когда она приехала, Эля ещё сидела за книжками и поприветствовала маму очень сухо. Боря спал, недавно, как сообщила Эля, вернувшись домой. Ночь он снова проводил в неизвестном для них месте. Марина решила не тревожить его покой и, уж тем более, не просить его поприличнее вести себя в присутствии Вероники. Хотя такая идея у неё появилась, Марина сочла, что этим только обидит мальчика, отношения с которым у неё пошли вроде бы в гору. Приняв душ, Марина сидела в гостиной и листала журнал интерьерных решений. Эля уже заканчивала занятия и собиралась на улицу, когда телефон Марины завибрировал – это Вероника написала, что подъезжает.

С Элей они пересеклись уже на лестничной клетке. По-мужски просто одетая в рубашку и джинсы, всё свободного кроя, Вероника сердечно обняла свою юную любимицу.

– Ох, как мне не хватает дома девочки. – в сотый раз сказала она. – Дома-то у меня одни мальчишки.

– Да какая разница! – противилась всему гендерному Эля.

– Действительно. – сказала Марина. – У нас теперь тоже один мальчик дома есть.

– Кстати! – воскликнула Вероника.

– Что?

– Ну, давай Элечку проводим. Эля, ты пирсинг идёшь делать? Давай, красотка, похвастаешься потом.

Эля не любила, когда так делают. Ей показалось, что её прогоняют. Но она улыбнулась тёте Нике, как всегда немного наигранно. С четвёртого на первый этаж она пошла пешком.

– Так что ты хотела сказать? – спросила Марина, приглашая подругу внутрь.

Вероника сделала жест «сейчас, сейчас» и, сняв кеды, шепнула на ухо Марине:

– Мне кажется, я видела его.

– Кого?

– Ну, племянника твоего. Он в окно таращился, когда я парковалась. Тёмненький такой? С ушами?

– Да. – сказала Марина. – Ну ты ставь сумочку, проходи.

Подруги расположились на кухне, и Марина предложила Нике выпить вина. Та отказалась: «я же за рулём». Тогда Марина достала из холодильника две бутылки любимого лимонада её дочери и не без труда открутила с них крышки. Беседа потекла легко и непринуждённо, как, впрочем, и всегда, когда подруги встречались. И это при том, что Ника устала с дороги – путь из Подмосковья до центра города неблизкий. Пользуясь привилегией гостя, она взахлёб рассказывала о своих детках, которым если чего-то и не хватало, то только гендерного разнообразия. Младшенький уже вовсю ползает, Мишка, который чуть постарше, уверенно ходит на своих двоих, Антон – тот уже пробует изъясняться. Ника очень надеется, что все они будут ступать по жизненному пути не менее уверенно, чем её первенец Борька, который, в качестве дипломата, получает одно повышение за другим. Марина заметила, что её племянника тоже так зовут. Именно Борькой его любит называть мама, Маринина сестра. Сама же она предпочитает более строгие формы.

– Ах да. – сказала Ника. – Так сможем ли мы засвидетельствовать стать твоего племянника?

– Боюсь, что нет. – признала Марина. – Стать если есть, то он предпочитает её скрывать. И вообще любит одиночество. Вряд ли выйдет.

– Как жаль. Может, я пойду к нему поздороваюсь? Он здесь уже почти свой, а я гостья.

– Не надо, Ник. – сказала Марина. – Мальчик асоциален. Нужно время.

Марина в общих чертах пересказала подруге обстоятельства Бориного прибытия и поведения на месте, а также биографии. Ей было любопытно наблюдать за Никой, главные жизненные ценности которой состояли в успешном приспособлении к социуму на всех его уровнях: от семьи до государства. Она строила прекрасные отношения с людьми, основывая их на взаимопомощи и кооперации, следила за развитием культуры, оставаясь в курсе всех инноваций, участвовала в политической жизни своего района, проявляла сознательность как в потреблении, так в утилизации и вообще во всех сторонах жизни. Личность, казалось Марине, без тёмных сторон. И вот эта личность слушает историю мальчика, чьи отношения с социумом не заладились с самого начала его существования. К общественным ценностям он испытывает ничто иное, как презрение. Сможет ли Ника как-то осмыслить услышанное? Что она будет чувствовать, вникая в перипетии жизни её антипода?