Коннетабль вошёл в покои королевы-матери. Она волновалась и оттого неспешно прохаживалась вокруг стола, на котором стояла небольшая шкатулка. Увидев Румольда, Утта остановилась и невольно напряглась.
Коннетабль догадывался: что-то случилось, если уж королева призвала его к себе, призрев придворные кривотолки.
– Моя госпожа… – тихо произнёс он и поклонился.
– Я ждала тебя, Румольд… Скажи, я всё ещё могу доверять тебе?
Коннетабль пристально воззрился на Утту: неужели она решится посвятить его в какую-то тайну?
– Да, моя госпожа. Я сделаю всё, что требуется, и умолчу о том, что узнаю.
Утта улыбнулась.
– Хороший ответ, достойный человека, занимающего столь высокий пост в королевской резиденции.
Румольд снова поклонился.
– Лошади – моё призвание…
– Ты прекрасно справляешься со своими обязанностями… – произнесла она, не решаясь перейти к сути дела. Румольд это чувствовал. Также он заметил, что Утта украдкой бросала взоры на ларец.
– Что в нём? – коннетабль кивком головы указал на ларец.
Утта вздохнула с облегчением и откинула крышку ларца.
– Подойти сюда, – повелительным тоном сказала она, и Румольд приблизился к ней. – Смотри… – указала она на содержимое ларца. – Вот письмо, оно предназначено для моей сестры Ульрики…
При упоминании Ульрики Румольд невольно ощутил волнение. Чувства, которые он упрятал так глубоко в душе, что они не беспокоили его долгие годы, внезапно всколыхнулись.
– Я увижу её? – спросил коннетабль.
– Да, и передашь ей это письмо… Вероятно, ты удивлён: отчего я не отправляю послание с римской почтой?..
– Я никогда бы не посмел задавать вам лишние вопросы, госпожа…
Утта кивнула.
– Я знаю. Но отвечу… Это письмо должно попасть только в руки моей сестры, потому как содержит тайну, касающуюся меня и Кримхильды.
Румольд насторожился.
– Признайтесь, госпожа, что-то случилось?.. Если это так, я помогу вам… Сделаю все, что в моих силах! – с готовностью заверил коннетабль.
– Благодарю, я была уверена в тебе. Мне действительно требуется твоя помощь, дабы спасти мою дочь Кримхильду…
– Неужели что-то угрожает юной госпоже? – удивился Румольд.
– О, да! Замужество! Мой сын решил выдать Кримхильду за короля лангобардов! – едва сдерживая гнев, призналась Утта.
– За этого дикаря? Да они живут в шатрах посреди поля! – возмутился Румольд. – Разве ваша дочь достойна такой участи?! Говорите, что я должен делать!
Утта цепким взором смерила Румольда.
– Завтра утром лангобарды покинут столицу и отправятся по консульской дороге в Констанцию, – совершенно спокойным тоном заговорила женщина. Румольд внимательно слушал её. – Гунтар лично напутствует посланника и передаст для Ульрики письмо… совершенно другого содержания, нежели то, которое доставишь ты… Не сомневаюсь, Ульрика как гостеприимная хозяйка предложит лангобардам ужин и ночлег. Ты также остановишься на её вилле. Лангобарды знают тебя в лицо? – неожиданно спросила Утта.
– Вряд ли… Я видел двух или трёх воинов из свиты посланника. Они проявляли интерес к королевским лошадям. Но с лангобардами сам я не общался, мой помощник показал им королевские конюшни.
– Прекрасно! Тогда ты сможешь прислуживать лангобардам за ужином и добавить в вино вот это… – Утта извлекла из шкатулки небольшой флакончик с мутной жидкостью. – Посланник и его люди заснут вечным сном.
…Румольд заверил Утту, что сделает всё, чтобы лангобарды провели свой последний вечер в жизни на вилле Ульрики; взял письмо, флакон с ядом и спешно удалился.
