– Спасибо, милые хозяйки, – сказал он. – Очень рад неожиданному знакомству. Вы мне сегодня устроили праздник…
– Без вашего шампанского никакого праздника бы не было!..
– Боюсь только, что с ответным визитом смогу вас пригласить к себе никак не раньше лета… У меня пока полный кавардак.
– А у вас там что, двухуровневая квартирка, должно быть? – полюбопытствовала Лада.
– Если так можно назвать… Внизу – кухня с террасой, да наверху… сперва предбанник, потом комната. А всё-таки, – не удержался он, чтобы полюбопытствовать в свою очередь: – почему «китайский домик»?
– А!.. Ну, раньше, в моём детстве, крышу вашего мезонина ещё было видно с электрички, когда к станции подъезжали. Это потом там ангар какой-то непонятный выстроили, да ещё деревья вымахали, загородили всё на свете. А мезонин, в окружении сосен, мне напоминал изображение на вазе одной китайской, старой такой, из папье-маше; куда она делась, ума не приложу… Короче, «китайский домик» показался – пора на выход!.. И участок у вас там, должно быть, имеется?
– Да, маленький совсем. Там у меня дровяной сарайчик, с тех времён, догазовых. Я бы хотел его вообще ликвидировать, а на том месте посадить какое-нибудь дерево мощное. Или ещё что придумать…
– Это вы с Юлей должны посоветоваться. Она здесь такие райские кущи разводит – летом увидите…
– Правда? Что ж, Юля, проконсультируете меня тогда на сей счёт?
– Хорошо, – серьёзно ответила та.
– Ну, спасибо ещё раз. Пожалуй, мне пора. Если какие проблемы – зовите… Давайте, телефон продиктую!
– Я запомнила, – пробормотала Юля, снова порозовев.
– Неужели наизусть? – удивился он.
– Да. У меня память такая…
– Ну, тогда ваш диктуйте. Я такой памятью похвастаться не могу, лучше вобью. – Он достал мобильник.
Юля продиктовала ему свой номер. Лада по поводу этого её «я запомнила» не выказала никакого удивления, кажется, глубоко задумавшись о чём-то своём. Она, надо сказать, всё время производила какое-то двоякое впечатление: говорит, вроде бы, с самым искренним интересом и участием, но при этом, похоже, ухитряется параллельно пребывать мыслями где-то далеко от предмета беседы… Такое было ощущение.
Но когда он, окончательно распрощавшись и натягивая на голову капюшон, уже выходил в ночь, она вдруг окликнула его:
– Савва! А ведь я, кажется, была не права, что ничего не знаю о Румынии, кроме Эминеску да Чаушеску. Теперь вот вспомнила: Ана Бландиана же! Знаете такую поэтессу?
– Ещё бы!..
Лада рассмеялась, помахала рукой и захлопнула дверь.
Ну и ну, только и мог подумать он, выходя на улицу, – это уже, пожалуй, чересчур… это уже даже перебор – знать и про Эминеску, и про Бландиану тоже… Или наоборот: и Бландиану, и Эминеску тоже?..
В небе прогремел первый из бесконечных фейерверков, запускаемых в праздничную ночь.
Седьмого числа Снежанка с утра позвонила ей, огласив свою новую идею: «Юль, я чего подумала: давай, за тобой заеду сначала? Вместе к Тине и двинем, а то ты ведь не была у неё, ещё заблудишься…»
Явно захотелось поглядеть, где и как живёт подружка, прежде чем они отправятся на девичник. А если Снежанке чего взбредёт – не отвертишься. Пришлось соглашаться: заезжай, конечно, и долго объяснять, как именно сюда добраться. Что ж, если надо – пусть поглядит; в конце концов, в доме порядок, чего надеть – подобрано и наглажено, подарки собраны и уложены…
Эти подарки, за которые не стыдно, она купила на днях, основательно прогулявшись по разным дальним торговым точкам, вовсю уже заработавшим, полным праздношатающегося народу, не знающего, чем занять себя на длинных новогодних каникулах. У неё-то как раз шла сессия, но голова уже одурела от зубрёжки, так что – провались оно всё и будь, что будет… Тем более, лишение стипендии теперь крахом не окажется – после того,
