– Забыла.
– Э, нет, подруга, с памятью у тебя полный ажур. Тут что-то другое, только я никак ухватить не могу, что.
Он проследил за рукой Оскара, бросившего в свою чашку шесть кусков рафинада, и нахмурился.
– Я обычно пью с корицей и без сахара, а мой друг любит послаще…
– И что? – я пожала плечами, усаживаясь на табуретку. На всякий случай, на самый её краешек.
– А то! Откуда ты могла об этом знать?
– О чём? Я вас не понимаю.
– Шура, прекрати уже к ней цепляться! Пей, нам ещё дела делать.
– Да ты чё, не понимаешь, Оскар? Сначала она варит мне кофе, добавляет, блин, туда корицу и берёт эту корицу, между прочим, из банки, на которой написано «Соль»! Заметь, человек первый раз в моей хате! А потом…
– Говорю же, остынь. Что-то ты сегодня разговорился.
– Да пойми же…
– Александр! – и таким взглядом чернявый посмотрел на Шурика, что тот умолк, стиснув зубы. Но мнения своего не поменял, я это увидела очень ясно.
Ладно, передышку мне дали, авось, что-нибудь за это время придумаю. Или само рассосётся?
«Не рассосётся», – подтвердил мои сомнения брюнет, метнувший в меня достаточно красноречивый взгляд.
«А это мы ещё посмотрим!» – подумала я мрачно и отвернулась.
В доме напротив вспыхнул и погас свет в окне. Люди мирно смотрят свои сны, в то время как я сижу тут с этими опасными типами, и никто теперь не сможет дать за мою дальнейшую жизнь ни гроша, ни полушки…
– …Но ведь всё хорошо закончилось!
– Я не была бы столь категоричной, – невесело хмыкнула я. – Всё, отбой! Завтра поговорим.
– И всё-таки, как тебе удалось оттуда выбраться?
– Зря меня, что ли, в детстве на акробатику водили? – Я широко зевнула. – А теперь спать и желательно без сновидений…
– Ну это уж как получится, – усмехнулись мне в ответ.
– А не заткнуться ли вам?
Пока я заполняла карту, бабуля не торопясь оделась, разгладила жидкие волосёнки и, сложив руки, уселась в ожидании на стул.
– Елизавета Матвеевна, что-нибудь ещё?
– Ась? – она повернула ко мне правое ухо.
– Я говорю, вы что-нибудь ещё хотите у меня спросить?
– Вроде как нет… – ничего не придумав, с сожалением ответила старушка.
– Тогда не буду вас больше задерживать. Результаты анализов будут готовы через неделю, вот тогда и подойдёте ещё раз.
– Ась?
– Я говорю, через неделю приходите! В понедельник!!
– Зачем так кричишь, деточка, я вроде пока не глухая! – поджала губы бабка и с достоинством поднялась, бормоча себе под нос: – Поскорей бы уж Наташа выздоровела…
– Да-да, конечно, – хмыкнула я, вновь утыкаясь в записи. И, не поднимая головы, громко крикнула в открывшуюся дверь: – Следующий!
Бабка вышла, в кабинет прошёл другой пациент, а я продолжала писать. Самым муторным в своей работе я считала эту нудную писанину, которая мне даже по ночам снилась. Вот то ли дело в столичных поликлиниках, где всё давно уже оцифровано, только знай щёлкай себе пальчиками по клавиатуре да вноси нужные данные по шаблону. Впрочем, компьютеры я тоже не особо жаловала…
– Садитесь, – не поднимая глаз, махнула я рукой на стул. – Одну минуточку…
– Да хоть две, я теперь никуда не тороплюсь! – усмехнулся новый посетитель, усаживаясь, и я резко вскинула голову. Шурик, будь он неладен! И как только он меня нашёл?!
– Здравствуйте, дорогая Стрелецкая Софья Павловна!
– И вам не хворать, Шахов Александр Михайлович, – хмуро ответила я.
– Опаньки, – он ещё шире улыбнулся. – Один-один. Неплохо подготовилась, Софья Пална. Но не на пятёрку, согласись?
