Выйдя на улицу, набираю номер Маринки, но она не берет трубку. Судя по сообщению, которое она прислала мне под утро, ночь она провела в компании Чернова. Лично я его не перевариваю, но не мне ее судить – сама не отличаюсь разумностью при выборе объектов восхищения.
Застегнув молнию на спортивной куртке, прячу волосы под капюшон и не спеша двигаюсь в сторону Арбата. Беру кофе на вынос, глазею на работы уличных художников, кидаю деньги ребятам, поющим под гитару попурри из популярных песен. Послушав пару хитов, иду дальше, но, не сделав даже пары шагов, столбенею – либо я сошла с ума и мне мерещится всякое, или же мне навстречу действительно идет Платов собственной персоной!
Судя по мрачному виду – каменному выражению лица, поджатым губам и метающим молнии глазам – он явно не в духе. Неужели из-за меня?
Зачарованная уверенной походкой, которой он приближается ко мне, останавливаюсь и жду, пока он окажется рядом. Не могу сдерживать свою радость – мое глупое сердце быстро бьется, а рот растягивается в улыбке, которую мне сложно спрятать.
- Кто разрешил тебе выйти? – угрожающе нависая надо мной спрашивает Платов.
Улыбка сползает с моего лица. Хам! На ум приходит десяток ответов, но я выбираю сарказм.
- И тебе привет.
Судя по тому, как сдвигаются его брови, ответ ему не нравится. Он наклоняется еще ближе и, дразня меня запахом своего парфюма, шипит:
- Повторяю еще раз: кто разрешил тебе выйти?
- А я что, в тюрьме? – вздергиваю подбородок и смотрю на него, не мигая. - Не знала, что мне требуется особое разрешение.
- Не строй из себя дуру, Ника! – говорит он резко. - Ты прекрасно понимаешь, о чем я! Мы обсуждали, что пока вопрос твоей безопасности открыт, ты остаешься у меня.
- Да, но я не помню, чтобы мы обсуждали, что я должна запереться в квартире и не выходить из нее, - распаляясь, бросаю я.
- Тебе запрещено выходить из дома без меня! – рявкает Дима. - Теперь ясно?
Мое сердце делает несколько лишних ударов, но я стараюсь не показать свое волнение.
- Запрещено? – переспрашиваю я. – И что же ты ожидаешь? Что я буду сидеть весь день в четырех стенах и ждать, пока ты закончишь свои дела, чтобы сводить меня на прогулку? Я не твоя ручная собачка.
Сама не замечаю, как повышаю голос, а наша оживленная перепалка начинает привлекать проходящих мимо пешеходов.
- Не испытывай мое терпение, - шипит Дима.
- А то что?
Дима
Оставляю этот провокационный вопрос без ответа, но едва сдерживаюсь, чтобы прямо посреди улицы не схватить Нику и как следует не встряхнуть.
Я, конечно, тоже неправ - не стоило с ходу высказывать ей свои претензии, но меня оправдывает то, что я действительно испугался. Если бы не предусмотрительность Владимира, Ника бы бродила здесь одна совершенно беззащитная перед ненавистью психа, которому один раз уже удалось ее похитить.
Глядя на нее снизу вверх жадно осматриваю тоненькую фигуру, отмечая голые ноги и бесформенную толстовку, в которой тонет верхняя часть ее тела. Хорошо, что на ней не один из ее обтягивающих топов – иначе я бы вряд ли сдержался от искушения распустить руки.
- Мы можем пойти домой или ты еще не завершила свою вечернюю программу? – спрашиваю я уже спокойнее.
Ника лишь сильнее задирает голову. Голубые глаза-кристаллики сверкают, миниатюрные ноздри раздуваются. Она выглядит дерзкой и воинственной. И очень сексуальной. Мне приходится сглотнуть, чтобы не начать пускать слюни прямо здесь, посреди шумной улицы. Усилием воли подавив желание заключить Нику в объятия, отступаю на шаг и прячу руки в карманы.
