– Что это тебя сегодня никто не встречает? – спросила Наташа, когда они вышли после работы на улицу.
– Наверное, виноватым себя чувствует, вот и не пришел.
– Чего это вдруг?
– Напился вчера.
– Олег напился? Он же у тебя спортсмен. Что произошло? Поругались?
– Да.
– Вам-то чего ругаться? Муж не пьет, деньги зарабатывает, не гуляет. Что тебе еще от мужика надо?
– Обиделся, что завела разговор о детях.
– А он их так и не хочет?
– Нет.
Варьке стыдно было признаться, что муж не может иметь детей.
– Не переживай. Кто-то сразу хочет, кто-то не сразу. И твой созреет когда-нибудь. Мой ведь тоже не сразу детей хотел. Вначале твердил, что давай поживем для себя, а детей завести всегда успеем. А я практически сразу забеременела, и что? На аборт идти? Да ни за что! Я-то ребенка хотела. Я ему и не говорила об этом. А когда живот увидел, тоже орал, что рано нам иметь детей. А сейчас сына любит больше, чем меня.
Варьке очень хотелось у нее спросить, а как же можно одновременно любить, пить и бить? Ведь любимым неприятно, наверное, видеть папу и мужа вечно пьяным? Но она промолчала. Семьи разные, и лучше со своим уставом туда не лезть.
– Твой Олег красивый парень, держи его крепче. А то смотри, уведут! Ну, пока. До понедельника.
Напарница помахала рукой и пошла в сторону магазина.
– Пока, – тихо ответила Варька.
Она решила сегодня проведать мать с сестрой. Олег не любил, когда она к ним ходила. А раз сегодня он не пришел, то смело можно было сходить к своим в гости.
Варька тихонько вошла в дом, разулась, прошла в комнату. В доме ничего не изменилось, все так же пахло лекарством, и еще прибавился затхлый запах. Видимо, давно не проветривалось помещение. Она подошла к форточке и открыла ее. В доме как будто никого не было. Варька тихонько крикнула:
– Эй, есть кто дома?
В соседней комнате застонала мать. С хрипотцой ответила:
– Кто там пришел?
– Мам, это я, Варя!
– Чего орешь-то? – пробурчала мать.
Варька прошла в комнату к матери.
– А Любка где? Почему ты одна?
– Любка опять нашла себе очередного хахаля и шляется с ним где-нибудь. А меня подыхать бросила тут одну.
– С чего ты взяла, что они шляются? Может, они на работе?
– Не работают они оба! – заорала мать.
– На что же тогда они живут? – удивилась Варька.
– На мою пенсию, естественно.
– А зачем ты им ее даешь?
– Они будто у меня спрашивают.
– Не отбирают же они у тебя ее?
– Не отбирают. Но я ведь сама в магазин и в аптеку ходить не могу. Посылаю Любку. А эта идиотка тратит мои деньги на то, что ей вздумается.
– Мам, так ты бы не лежала, а сама ходила. Не древняя же ты старуха.
– Не могу я ходить!
– У тебя что, ноги отказали?
– Не твое дело! Болею я.
– Может, тогда тебе скорую вызвать? Увезут, подлечат.
– Еще чего удумала? Не поеду я в больницу!
– Ты же сама себя в гроб загоняешь раньше времени. Ведь говорят же, не поминай петлю, а то черт сам тебя туда затащит. А вечно только о болезнях и смерти твердишь. Зачем?
– Ух ты, как она заговорила. Ты меня еще учить будешь? Я тебя не звала! Не приходила столько времени и еще не приходила бы. Кто тебя тут ждал? У меня есть Верка, есть Любка, а ты пошла вон отсюда! Этому дураку рога наставила, а он и рад-радешенек. Он меня простил, видишь ли. А мне нужно было его прощение-то? Да плевала я на него! Не любила тебя никогда! А он любил неродную больше, чем своих родных. Ну не идиот он после этого? Ненавижу! Она жалеть меня пришла. Не нужна мне твоя жалость! Не приходи сюда больше.
