На лбу обвиняемого показались небольшие бисеринки пота – первое свидетельство гигантского внутреннего напряжения. Конечно, скажи не то, и считай пришел конец.
– Я верую во все то, во что должен веровать христианин.
Угу.
Почти каждый еретик, если только это не на голову долбанутый фанатик, что прямо мечтает умереть на костре, говорит одну и ту же фразу.
Пабло недовольно покачал головой, специально демонстрируя напоказ свое раздражение.
– Эти хитрости я прекрасно знаю, Эрнст. Подобные вам, встречаются мне не первый раз, понимаете? Вы думаете, что каждый христианин должен веровать в то, во что веруют члены вашей несомненно еретической общины. Я же не намерен терять время в подобных пустых бессмысленных разговорах. Отвечайте коротко, и прямо: веруете ли вы в Бога-Отца, Бога-Сына и Бога-Духа Святого?
Ответ пришел незамедлительно.
– Верую.
Оно и понятно. Встречаются конечно такие еретики, что отвергают Троицу, но их среди протестантов меньшинство.
– Веруете ли вы в Иисуса Христа, родившегося от пресвятой Девы Марии, страдавшего, воскресшего, восшедшего на небеса и сидящего одесную Бога Отца, вновь грядущего со славою судить живых и мертвых?
Очередной ответ.
Очень быстрый.
– Верую.
Ладно.
С этим также обычно проблем не бывает.
Во-первых, вопрос можно истолковать по-своему.
Во-вторых, слишком мало еретиков, отвергающих воплощение, или страдания, или воскресение Христа.
Что ж, следующий вопрос скорее всего станет определяющим. Всегда становится.
– Веруете ли вы, что во время Святой Мессы, совершаемой священнослужителями, хлеб и вино Божественной силой превращаются в Тело и Кровь Иисуса Христа?
Пауза.
Не очень большая, но все же пауза.
Весьма показательна, когда до этого ты отвечал на вопросы очень быстро, почти не задумываясь.
– Да разве я не должен веровать в это?
Попался.
Теперь уже точно попался.
– Я вас спрашиваю не о том, должны ли вы веровать, или нет. Я вас спрашиваю: веруете ли?
Лицо купца из серого постепенно становилось мертвенно-бледным. Он несколько секунд жевал губами, после чего медленно с расстановкой, точно боялся сказать лишнего, произнес:
– Я верую во все, чему приказываете верить вы, как священник и инквизитор, и другие хорошие ученые люди.
– Хм… – Пабло широко улыбнулся, отчего купец стал еще бледнее. – Интересная формулировка. Что значит хорошие ученые люди? Кто они? Полагаю, эти люди принадлежат к вашей еретической общине, так? – ответа не последовало. – Если я согласен с ними, то вы верите мне. Если же нет, то не верите. Я не прав?
– Я охотно верую, как вы, если вы поучаете меня тому, что хорошо для меня.
Пабло снова улыбнулся. Определенно, беседа с этим еретиком ему нравилась. Человек начитанный, понимающий толк в дискуссиях, умеющий чувствовать грань и пытаться ее обойти. Вот только, он не понимает, что уже проиграл.
– «если вы поучаете меня тому, что хорошо для меня», весьма неоднозначно, вам не кажется? – Пабло подался вперед, заглядывая обвиняемому прямо в глаза, которые тот упорно пытался отводить. – Хорошо, задам вопрос несколько иначе: верите ли вы, что на алтаре находится тело Господа нашего Иисуса Христа?
Эрнст Кройман ответил быстро.
Слишком быстро.
– Верую.
Пабло задумался. Отчего бы? Уже совершенно ясно: он из тех еретиков, что не признают Евхаристию – центр всей христианской жизни с самого основания Церкви, за Таинство. Почему же ответ утвердительный? Решил пойти на откровенную ложь и предательство своих еретических убеждений, дабы избежать последующего наказания? Вполне возможно. Или может дело в заданном вопросе? Да, наверное, в нем. Все же, его можно истолковать несколько иначе, чем вкладываемая в него суть, а потому и ответ оказался утвердительным.
