Где-то на территории Священной Католической Империи.
Точное местонахождение – неизвестно.
Точное время – неизвестно.
Хабдану Абу Атхари было страшно. По-настоящему страшно. За свою жизнь ему не раз доводилось испытывать страх, однако тот не шел ни в какое сравнение с тем, какой ужас заполнял сознание и вообще всю внутренность на данный момент. Все же, одно дело бояться получить затрещину, или даже пару ударов палками от отца. Страшно? Конечно. Особенно, когда тебе семь лет. Или, довольно страшно появиться перед эмиром с известием о полном провале порученной задачи, принесшей с собой вместо прибыли в тысячу динаров, ровно такой же убыток. Страшно? Безусловно. Ехать по приказу халифа во враждебную Империю, где есть большая вероятность оказаться заложником в политических игрищах – очень страшно. Тем не менее, ничто из прошлого не сравниться с тем, какое ощущение наполняет сердце сейчас. То были теоретические угрозы с большой возможностью маневренности, благодаря чему в большинстве случаев удавалось избежать серьезных последствий. Сейчас же угроза реальна. Даже более чем реальная. Она вот тут, прямо перед ним. Хабдан видел тела убитых стражников, видел взрыв своей резиденции, показанный ему на планшете, да и боль от отрезанного уха никуда не делась. Шутки закончились. Сейчас не время для философствования или построения теорий. Все куда серьезней. Когда похитители угрожали резать его на куски, они говорили серьезно. Они будут резать. Сегодня ухо, завтра палец, послезавтра нос, и так до тех пор, пока от него не останется окровавленный обрубок мало чем походящий на человека.
Хабдан Абу Атхари застонал, прислонившись спиной к холодному камню. Он не знал, где именно они находились. После захвата резиденции ему ввели какую-то инъекцию, после чего сознание провалилось в пустоту. Присутствовали какие-то обрывки информации, типа размытых силуэтов, невнятных бормотаний, тусклого света, но собрать их воедино, составив одну целостную картину, не получалось. Сознание прояснилось уже здесь, в небольшой камере, хотя ближе к истине будет названием клетка. Или даже, клетка в камере. Квадратное каменное помещение с голыми стенами, небольшим зарешеченным окном под потолком, через которое правда не проступал дневной свет и железной заржавелой дверью на стыке двух стен. В противоположной стороне от двери находилась железная клетка с толстыми прутьями, примыкающая к стене. Убранством она разумеется не баловала. Деревянная узкая скамья, железное ведро для отходов, и все. Здесь он очнулся после насильственного химического забытья. Здесь находился до сих пор. Где именно «здесь», сложное сказать. Скорее даже невозможно. Понятно, что скорее всего где-то на территории Империи, но сузить варианты до конкретного города, или хотя бы региона, задача непосильная даже для джиннов.
Одно Хабдан Абу Атхари знал наверняка – если ему удастся выбраться живым, он уедет из Империи, снимется в Халифате со всех постов, и будет жить спокойной размеренной жизнью в своем поместье неподалеку от оазиса, выращивая экзотические фрукты. Больше никогда никаких государственных постов.
Ему хочется жить.
Очень хочется.
А на тех высотах куда он забрался царствует смерть, и живым там не место. Печально, что удалось понять эту истину только при таких обстоятельствах…
