– В нашей религии другие девизы. – Йенс взялся за ручку кейса. – Мы всегда готовы к Вальхалле!
– Вот как? – монах положил ладонь на поверхность кейса, блокируя любое движение. – А ты уверен в существовании вашей Вальхаллы?
Нехорошо.
Совсем нехорошо…
Тревожное предчувствие надвигающейся беды охватили Томаша, и он даже невольно сделал несколько шагов назад от стола с металлическим кейсом.
– Не понимаю твоих вопросов, монах. – северяне конечно не обладают такой горячей кровью, как итальянцы, однако если довести, никакие небесные силы не помогут остановить. Йенс же однозначно начал заводиться. А брат Йозеф явно добивался именно этого. Вот только – зачем? Томаш не мог найти ответа на вопрос. Всё шло хорошо. Датчанин привёз деньги. Монахи вирус. Все довольны. Сделка в финальной части – монахам нужно забрать деньги и пойти в одну сторону, северянам купленный товар и направиться в другую. Зачем толкать одну из сторон к эскалации? Какую цель преследует брат Йозеф? И самое главное, для чего?
– Не понимаешь? – представитель ордена святого апостола Луки передразнил покупателя. – Ну хорошо, я перефразирую свой вопрос: ты уверен, что если сейчас умрёшь, попадёшь в ваш выдуманный небесный чертог?
О, Боже…
Томашу хотелось застонать. Он так и сделал. Ни монахи, ни северяне на него внимание не обратили. Атмосфера накалялась с каждой секундой, и взрыв казалось был уже неизбежен. Всё указывало на то, что сделка по какой-то неведомой причине сорвалась, и он не получит свои комиссионные. Целый месяц работы впустую, а вместе с ней потеря клиентов, как с одной стороны, так и с другой. Прекрасный день, ничего не скажешь. Покровители сегодня явно решили над ним посмеяться.
– Я воин. – на удивление Йенс ответил довольно спокойно и даже сделал успокаивающий жест своим людям, потянувшимся к оружию. – Мои предки были воинами. Один из них участвовал в походе с Рагнаром Лодброком на Париж в девятом веке. Поэтому мой ответ тебе монах: да. И нет. Да, – я попаду в Вальхаллу. Нет, – небесный чертог не выдуман. Чего не скажешь о твоём жалком Иисусе.
А вот это датчанин зря.
Очень зря.
Томаш с трудом сдержал рвущийся наружу болезненный стон. Похоже со сделкой можно уже попрощаться. Причём, окончательно.
Брат Йозеф улыбнулся. Хотя улыбкой появившуюся на лице гримасу можно назвать разве что с большой натяжкой. И то, нужно иметь весьма развитую фантазию. Нет, то была не улыбка, а злобная усмешка.
– Жалкий Иисус, говоришь? – шипенью монаха позавидовала бы и змея. По спине Томаша побежали мурашки. Единственное, что сейчас хотелось – убраться как можно подальше из портовой зоны Неаполя. Вообще из Неаполя. Из Неаполитанского герцогства. Из… Томаш сделал ещё несколько шагов назад, глазами выбирая себе пути отхода. В мирное урегулирование конфликта верилось с таким же трудом, как в непогрешимость Папы, а потому очень скоро придётся убегать. И быстро. И пусть горят в аду его комиссионные, главное – выбраться из заварушки живым.
– Посмотри на наших богов. – Йенс широко развёл руками, будто боги находились прямо здесь, на площадке. – Один, Тор, Фрейя. Воины, победители, храбрецы! Смотря на их мужество, на их отвагу, на их несокрушимость хочется им подражать. Хочется стать достойными находиться рядом с ними. Пить из одной чаши. Сидеть за одним столом! А что твой Иисус? – в голосе датчанина зазвучали издевательские нотки. – Пустослов, не сумевший дать своим врагам отпор? Чему подражать? На что ориентироваться? Быть такими же немощными? Быть такими же трусливыми? Позорно без сопротивления умереть на кресте – это ваша христианская цель?
