– Слушаю вас, – раздался знакомый голос.
– Валентин Юрьевич, доброе утро. Есть разговор на пару минут.
– Поднимайтесь.
На этаже управляющего делами явственно пахло валерьянкой. Запах усиливался по мере приближения к приемной профессора. В самой приемной он сделался просто нестерпимым. Ульяна нервно множила что-то на ксероксе. «Прокламации», – почему-то подумал я. Лариса шепталась с сыном Валентина Юрьевича. При моем появлении они вздрогнули и обернулись.
Для работников аппарата отношения Ларисы и Забегалова-младшего тайной никогда не были. Сам факт наличия Ларисы в приемной управделами злые языки объясняли тем, что Валентин Юрьевич желает более внимательно присмотреться к будущей невестке. Лариса, в свою очередь, доводилась близкой родственницей главе одного из сельских районов.
Я протянул руку Юрию Валентиновичу и увидел легкое смятение у него в глазах. Молодой и перспективный архивист был одет, как всегда, с иголочки и на сей раз очень коротко, почти «под ноль», подстрижен. «Обрили уже», – вспомнилась фраза из «Джентльменов удачи». Я задержал взгляд на Забегалове-младшем, и он пожал мою руку. Ощущение было абсолютно таким же, как от рукопожатия с его папой.
Покинув членов семейного совета, я предстал перед его главой.
– У нас ЧП, Валентин Юрьевич, – бодро доложил я.
Валентин Юрьевич явно удивился. Как правило, я уверял его в том, что у пресс-службы дела идут отлично.
– Похоже, взломан мой ящик электронной почты, – пояснил я.
– Парламентский?
– Нет, личный. Но все наши сотрудники знают, что он использовался для деловой переписки, в том числе с редакциями.
Произнося «с редакциями», я особенно внимательно следил за реакцией управляющего делами. Или я еще мал и глуп, или Забегалов мастерски владел мимикой лица, но уловить хоть что-нибудь необычное я не сумел, как ни старался.
– Вы уверены, Алексей Николаевич?
– По внешним признакам – да.
– Техника вызывали?
– Вызывал, но он ни в чем до конца не уверен, – сказал я, не желая подставлять Петра Ивановича.
Валентин Юрьевич снял трубку «вертушки».
– Вячеслав Алексеевич, зайди ко мне.
Лесных появился тут же, словно стоял и караулил за дверью.
– Алексей Николаевич говорит, что взломан его почтовый ящик, – без предисловий объявил своему второму заму Забегалов. – По-моему, раньше таких случаев в аппарате не было?
Второй зам, насколько я мог судить, растерялся. Его язык жестов, правда, богатством никогда не отличался. Не засуетился Лесных и сейчас, но глаза выдали чиновника. Вячеслав Алексеевич, кажется, был застигнут врасплох и даже несколько напуган. Круг его обязанностей, вообще, не афишировался. Известно было, что входит в них, в том числе, надзор за информационной безопасностью. Лесных говорил мало, улыбался редко, входил и уходил тихо. Мне он порой напоминал приснопамятного Никифора Мефодьевича. Аурой, что ли.
– Валентин Юрьевич, если факт подтвердится, то это уголовная статья, – негромко сказал Лесных. – Что говорят техники?
– Это я у вас должен спросить, что говорят техники, – заметил Забегалов. – Вам разве до сих пор не доложили?
Лесных побагровел. Кровь прилила к его большому лбу.
– Сейчас разберемся, Валентин Юрьевич, – ответил он.
– Разберитесь немедленно и доложите, – приказал управделами. – Алексей Николаевич, я вас вызову.
Заскучать мне и сегодня не дали. Не успел я толком засесть за сводки новостей, как загрохотала внутренняя связь.
