– Ваш бывший муж был хорошо знаком с Романом Валентиновичем?
Марина напряглась, но потом поняла, что полицейский это заметил, и вскинула брови, что должно было означать, что она не ожидала подобного вопроса и он застал ее врасплох.
– Они учились вместе в институте, потом оба пришли по распределению на наш завод. Но Роман начал расти по служебной лестнице…
Марина замолчала, раздумывая, стоит ли рассказывать все, что она знает.
– Потом настала эра ваучерной приватизации, – подсказал Игорь, – Роман Валентинович нашел средства и стал владельцем. А ваш бывший муж так и остался рядовым сотрудником.
– Не совсем рядовым: после приватизации он вошел в совет директоров – и даже был заместителем председателя правления по производству. Но ведь Роман не просто так стал владельцем. Он долгое время скупал ваучеры и акции предприятия. Этого, конечно, было недостаточно для участия в аукционе, но нашелся спонсор, который предоставил ему необходимую сумму. Процент по кредиту был, разумеется, грабительский, и завод несколько лет работал практически на этого, мягко говоря, благодетеля. Даже потом, когда мы ничего не были ему должны, тот человек все равно что-то требовал. Но потом его застрелили, и наши терзания закончились.
– Давно его застрелили?
– Года два или три назад. Но не здесь, а где-то под Москвой в загородном доме. Я подробностей не знаю.
– Давайте забудем про того финансиста: пусть покоится с миром. Меня другое интересует: как вы с мужем расстались?
– С Андреем? – переспросила Марина Сергеевна так, словно у нее был и другой муж. – Расстались по обоюдному согласию. Как-то незаметно мы отдалились друг от друга. А он непонятно как еще больше отдалился от меня, от своих должностных обязанностей и сблизился со своей секретаршей. Вот я и предложила ему выбор.
– И Андрей выбрал молоденькую и безотказную.
– Не такую уж молоденькую: она только на год моложе меня, и у нее ребенок от предыдущего брака.
– Имущество долго делили?
– Так мы сразу решили, что квартира со всей мебелью остается ему, а он свои акции нашего «Промэлектрона» переоформляет на меня. Да там акций у него всего ничего было – кот наплакал. Только я вообще не понимаю, при чем тут мой бывший муж.
– Ни при чем, – согласился Гончаров и задумался, – как-то с мысли сбился. На чем мы остановились?
– Я сказала, что ни одна женщина, какая бы она ни была, не заслуживает того, чтобы ее убили.
– Согласен, – кивнул подполковник и добавил: – Я сейчас исчезну на часок, потом вернусь, и мы продолжим.
Он подошел к своему автомобилю, понимая, что за ним могут наблюдать из окна, открыл дверь, но не стал садиться в машину, достал листок с номером телефона и позвонил. Долго никто не отвечал, но потом гудки смолкли, и мужской голос произнес:
– Я слушаю. Кто это?
– Андрей, вас беспокоит подполковник полиции Гончаров. Я вхожу в состав следственной группы, которая расследует смерть Ларисы Курочкиной.
Мужчина молчал, и тогда Игорь продолжил:
– Вы ведь знаете, что ее убили?
– Недавно узнал, – с явной неохотой ответил собеседник, – пару часов назад ко мне приходил участковый и расспрашивал на предмет нашего знакомства с ней. Я сообщил, что едва знал ее: изредка встречались во дворе.
– В каком дворе?
– В нашем: ведь я с Курочкиными в одном доме живу, только в разных концах. Вы разве не знали? Или участковый вам не доложил?
– Если вы дома, не смогли бы спуститься: я как раз сейчас во дворе возле парадной, в которой проживала Лариса.
