Затем я прочитал полную историю жизни Мирабай. Когда она танцевала для Кришны, он появлялся перед ней. Я подумал: «Я могу еще и это попробовать, если хочу увидеть Кришну».
Однажды, будучи во Вриндаване, я закрыл дверь своей комнаты и танцевал целую ночь. Тогда передо мной возникли Кришна и Мирабай. Мы втроем танцевали несколько часов. Экстаз от того святого танца был всепоглощающим. Даже по прошествии недель, куда бы я ни посмотрел, я видел только танцующих Кришну и Мирабай.
Для Пападжи танец становится по-настоящему красивым лишь тогда, когда представляет собой проявление не-ума. Он сказал: «Когда я смотрю на сатсангах на поющих и танцующих передо мной людей, я не просто слушаю слова или смотрю на их движения, я смотрю, откуда исходят песни и танцы. Если они идут от ума, то мне кажется, что слова и движения ужасные, даже несмотря на то что человек, исполняющий их, может быть умелым профессионалом. А если пение и танец идут из Сердца, из места не-мысли, тогда представление для меня всегда прекрасно, пусть даже певец фальшивит, а его движения неловкие».
Когда он говорит об этом, он часто иллюстрирует свою точку зрения двумя рассказами о танцорах, которых он видел много-много лет назад.
Однажды я видел человека, танцующего на берегу реки Кавери в Южной Индии. Казалось, что он танцевал сам для себя.
Я подумал: «Для кого он танцует?»
Обычно всегда, если устраивается представление подобно этому, собирается публика. Но, оглядевшись, я никого не увидел. Это было очень уединенное место – на берегах реки рос лес, в котором никто из людей не жил. Человек танцевал с закрытыми глазами, и ему было все равно, видит его кто-нибудь или нет. Прекрасный, самозабвенный танец человека, спонтанно выражающего свою внутреннюю радость. Я никогда раньше не видел, чтобы кто-нибудь так танцевал. Я был так тронут его танцем, я хотел подойти к нему и заговорить с ним, но он был полностью поглощен своим внутренним миром. Один или два раза он открыл глаза, но не видел меня, хотя я был в его поле зрения. Его глаза были открыты, но он ничего не видел. Его внимание не было обращено вовне. Я почувствовал внутреннюю красоту, которая выражалась в его движениях, и оставил его танцевать в одиночестве и наслаждаться танцем.
Я видел много танцевальных представлений и на Западе, и в Индии, но никогда не видел профессионального танцора, который бы обладал такой красотой, как этот человек. В его движениях был вкус, аромат, которого невозможно достичь обычной практикой.
Я видел еще одного человека, который так же танцевал. Это было очень давно, в 1945 г., когда я еще жил в Мадрасе. Я был в шиваитском храме, когда увидел, как танцевал этот человек. Он тоже не осознавал, что танцует. Он танцевал весь день и всю ночь. Люди клали еду ему в рот, но он даже не осознавал, что его кормят. Он прикоснулся к внутренней красоте, и эта красота дала ему силы для прекрасного танца, который продолжался много часов. И это не было похоже на то, как некоторые люди прыгают в экстазе. Каждый его шаг, каждое движение было правильным, так что он, скорее всего, учился танцам. Но через свою преданность Шиве он научился преодолевать ограничения тела и ума. Благодаря интенсивной бхакти Шиве он научился танцевать так, как танцует Шива – безумно, не осознавая своего тела. Если вы любите свое собственное Я, это самое лучшее искусство, лучший способ выразить это.
