– А я не симпатичная, я красивая, – сказала Вика, выныривая из-за спины Блинова, – или ты, Володенька, в этом сомневаешься?
– Вот это номер! – Блинчик, похоже, действительно удивился. – Вика?! Умка, так это твоя подруга? Офигеть! Какой маленький город – Киев! Все друг друга знают!
– Умка? – сказала Плотникова удивленно. – Это ты, что ли, Умка, Сергеев? Это партийная кличка?
– Это детская кличка, – сказал Блинчик. – Он тебе не говорил?
– Он у меня неразговорчивый. А, собственно, откуда ты, партайгеноссе, знаешь его детскую кличку? Вы что – друзья детства? Вот так сюрприз! Слушай, Сергеев, мне уже начало казаться, что в Киеве тебя никто не знает – ан нет! Нет, я серьезно, Блинов, вы что, учились вместе? Так ты вроде москвичом когда-то был?
– Мы учились вместе, – сказал Сергеев без особого желания. – И не виделись очень много лет.
– У нас даже кровати рядом стояли, – Блинчик с широкой улыбкой приобнял Плотникову за плечи. – Слушай, акула пера, как же это ты еще не разнюхала ничего о наших общих делах? Просто непохоже на тебя!
– Интригуете, мальчики! Чувствую, чувствую запах жареных фактов! О стоящих рядом кроватях прошу поподробнее!
– Слушайте, ребята, – сказал Блинов, – ну, не задалось у нас сегодня с искусством! Поехали куда-нибудь! Выпьем, посидим, повспоминаем. Сергеев, я тебя из клыков не выпущу, сразу говорю – готовься! Мне Ступка все равно по секрету сказал, что фильм – редкое говно!
– Я не против, – согласилась Вика без жеманства, – не каждый день третий номер в списке национал-демократов приглашает выпить и поговорить. Соглашайся, Миша, соглашайся!
– Ты третий номер в НДПУ? – ошеломленно спросил Сергеев Блинчика.
– Точно, – ответила Вика за него.
Сам Блинов с виноватым лицом развел руками.
– Есть такая партия!
– Не просто третий номер в списках – партийный лидер. Теневой, правда, да, Володенька?
– Клевета, – сказал Блинов не краснея. – Журналистские домыслы, грязные слухи. Я – простой партийный функционер, бедный депутат, член фракции.
Любители киноискусства, заполнявшие холл Дома кино, потянулись к входу в зал. У стойки буфета быстро доходили до кондиции несколько хорошо одетых мужчин с печальными лицами. Жены, топтавшиеся рядом с ними, тянули мужей приобщаться к прекрасному.
– Врет, – сказала Вика, обращаясь к Сергееву, – врет наглым образом. Как ты называл его в детстве, а, Миша?
– Я сам могу сказать, – вмешался Владимир Анатольевич. – Сугубо по фамилии – Блинчик! Я был маленький и толстенький.
Вика посмотрела на Блинова так, что Сергеев, неплохо изучивший ее мимику, мог с точностью сказать, о чем она подумала:
– С тех пор ты не вырос и не похудел!
И, если не кривить душой, это было чистой правдой.
Но вслух Плотникова сказала:
– А теперь, Миша, его называют Советник. А кто поначитанней – Кардинал. А был просто Блинчик. Как растут люди! Превосходно! Я могу об этом написать?
– А вот это мы обсудим в процессе, – заявил Блинчик со смехом. – И решим за рюмкой чая. Миша, ты не против, если место для посиделок выберет Вика? Только одна просьба – без официоза, по-домашнему!
– Поехали к «Тарасу» – сказала Вика, – там столы точно не прослушивают. И обстановочка – как в «потемкинской» деревне. Не в казино же в самом деле ехать?! Там не поговоришь.
Сергееву было все равно, куда ехать. Он был рад встрече с Блиновым и несколько удивлен фамильярной легкости, с которой Плотникова и партайгеноссе НДПУ общались между собой.
