– Это… было неожиданно, – прошептала под нос.
– Живой? А ты как? Все хорошо? Что случилось? – Затрепетал встревоженный брат.
– Живой, и дышит. Ну, все, идем. Лучше держаться подальше отсюда. – Девушка уже была готова развернуться и продолжить искать выход.
– Подожди, и мы не будем ничего делать? – Шепчет Аллиас.
– Что?! – Громко шепнула девушка. – Конечно, нет! Это создание сидит в глубокой пещере, в мертвой гробнице, в оковах из титтуссура, все израненное! По чьей-то забаве он тут сидеть не может… Свет мне в очи.. оковы из титтуссура…
Исследователи пронзительно смотрят друг другу в глаза.
– Разбойник? Слишком сильное наказание. Серийный убийца? Там смертная казнь. Но, почему божественные оковы? Темный жрец? Клятвопреступник? – Полушепотом размышляет алхимик.
– Давай спросим?
– Отличная идея. Вперед. – Алли слегка подтолкнула брата в спину иронично улыбаясь.
Аллиас подходит к мужчине и присаживается на корточки.
– Кхм.. Уважаемый? – Негромко спросил блондин. – Кто Вы?
По прошествии пары минут гробовой тишины, вопрос так и остался без ответа. Алл поднялся и пожимая плечами посмотрев на сестру.
– Живые мертвецы не так страшны, как мертвые живые… – Шепчет Гром.
Как только кузен сделал шаг от него, цепь слегка звякнула. Алхимик набравшись смелости, еще раз подошла к мужчине.
Он словно сливается с окружающими скалами – массивный, неподвижный. Его действительно можно принять за статую, выточенную природой, настолько он лишен движения. Но что-то в его облике заставляет замереть и вглядеться. Напряжение, ощущаемое на расстоянии, как натянутая струна. Легкое движение воздуха, вырывающееся из его легких.
Она делает шаг ближе. Ее дыхание прерывается, когда она видит, как черты фигуры становятся более ясными. Тело – сильное. Длинные угольные волосы спадают густой грязной волной, скрывая лицо. И что-то в этой непокорной гриве кажется почти звериным. Такая же длинная борода. Его руки – скованы цепями, однако не ослаблены. Напряженные мышцы плотно обтянуты кожей, отчего кажется, что он готов разорвать металл, если только захочет. Ногти – короткие, но острые, как когти, с неровными краями, будто они точились бессознательно, но целеустремленно. Лицо без морщин. Однако, пару глубоких прорезов на правом глазу, тянувшихся вдоль щеки и лба, добавляют мученику суровости. Алли заметила тончайшие одиночные нити, словно паутина, окутывающие и глубоко врезающиеся в его раны на плечах и талии. Страшно представить, какие пытки доставляет ему каждое малейшее движение. Ее взгляд скользит по его телу – старые разорванные тряпки прикрывают бедра.
– Сколько он здесь, как думаешь? – Тихо интересуется брат.
– Невозможно определить… Волосы сильно отрасли, но они и изначально могли бы быть длинными. Одежда изжила себя, но вдруг это и были лохмотья. В таких условиях, и до такого состояния хлопок разлагается за лет тридцать. Кожа белоснежная, с серым оттенком. Если лишить солнца, то оно и за пару лет такой станет. – Алхимик выдыхает. – Мне больше интересно, что за создание способно так долго выдерживать минерал.
Ее руки непроизвольно поднимаются, чтобы коснуться, словно она хочет проверить, настоящий ли он или это плод воображения. Но прикосновение замерзает в воздухе, когда она видит, как он медленно поднимает голову.
– Аз… – слабо прохрипел голос. – Аз.. Азарель?
Алхимик резко вздрогнула и отскочила к брату.
