Третий способ – найти и заплатить тому, кто поставит обидчиков Коли на место. Довольно хороший вариант, потому что так в своё время ребята с параллели Поветкина с Михайловым поставили на место, заплатив за грязную работу тем, кто мог найти на них управу, а те потом своих некогда жертв больше не трогали. Проблема тут была только в том, что не было у Коли столько денег, чтобы заплатить, а про расценки знали все – двадцать тысяч за рыло. Просить у родителей такие деньги бессмысленно, ведь так много не дадут. А если узнают причину, отчим заставит разбираться пасынка самого как подобает мужчине. Мама же ужаснётся и посетует, что не в том духе она сына воспитывала, чтобы тот плодил бесконечное насилие.
Вариант же с переводом в другую школу Коля даже не рассматривал, устав даже самому себе объяснять бессмысленность такого шага. Ну не изменится ничего! Везде ведь найдутся тупорылые твари, что грубой силой и непомерной наглостью поставят себя выше Коли. Такая правда жизни, таков наш жестокий и несправедливый мир с властью сильных, а не умных.
Но что ни делай и как ни крути, а проблему решать надо бы…
– Мягков! – воскликнул внезапно учитель истории Павел Богданович.
– Да… – промычал Коля, потеряв нить своих мыслей. Состояние его сейчас было сравнимо с только что проснувшимся человеком, сон которого прервали. В голове с одной стороны мозг пытался вспомнить, с чем была связана предыдущая его активность, с другой старался как можно быстрее вернуться в осознанную реальность.
– Чего спим на уроках? – спросил учитель. Класс рассмеялся.
– Не спим… – отвечал Коля.
– Тогда ответьте мне на вопрос. Какие были причины разгрома Корниловского мятежа? В течение момента пока вы якобы не спали, я это объяснял. Если бодрствовали, то ответить вам труда не составит.
Коля задумался.
– Эм…
Класс снова рассмеялся.
– Не знаете! А я только что говорил! Вы чем слушали, если не спали, Мягков?
– Я догадываюсь… – ухмыльнулся Круглов. В классе снова послышались смешки. Павел Евгеньевич переключил внимание на него.
– Давайте обойдёмся без ваших предположений, если не хотите ответить за Мягкова…
– Молчу! – улыбнулся Круглов.
Потом учитель вновь переключился на Колю.
– Что скажете в своё оправдание, Мягков?
– Извините…
– Слушайте теперь внимательнее. В конце урока буду вас спрашивать. Не ответите, получите двойку! Всё понятно?
– Да.
– Хорошо.
Павел Евгеньевич продолжал свой урок, а Коля с нескрываемым раздражением смотрел на учителя, посмевшего высмеять его на весь класс… Снова…
Что касается этого учителя, то противный он очень был. Одет в потёртый свитер, облезлые брюки, пыльные туфли. На лице носил очки для дальнозорких в самой дешёвой оправе. Мало того, что у него за километр воняло изо рта, голова вечно была не вымыта, борода не ухожена, так и в редких случаях он, бывало, приходил на урок пьяным. Совсем изредка, да, но всё же появлялся и перегаром своим устраивал в классе газовую атаку. При этом ему удивительно везло, что никто из учеников не шёл жаловаться директору в такие дни. Подшофе обожал на собственном примере показывать истинность поговорки «что у трезвого на уме, то у пьяного на языке». Так, будучи идейным марксистом, Павел Евгеньевич в нетрезвом виде обожал поливать грязью Чубайса, называть Ельцина «такой Б…» и прочее. В трезвом же каждый урок истории обязательно заканчивал выдержкой, что о том или ином событии говорили Маркс, Энгельс, Ленин и Сталин. Дети были не тупые, детей от совковой пропаганды воротило: утверждение о честных выборах в СССР вообще смешки в классе вызывало, но тот продолжал учить детей так, как пятьдесят лет назад учили его. В итоге за годы таких уроков Коля чувствовал, что мозги его засраны красной пропагандой в край. Повезло ещё, что ему в конце года не надо ЕГЭ сдавать по истории и обществознанию. Иначе как он будет это делать, если учитель такие поганенькие знания ему оставляет?
