«Ой фу, от их разговоров диабет развиться может, слишком милые», – Фима закатила глаза.
– Не сегодня, Ольчик.
Фиме было странно слышать, чтобы этот самый-красивый-на-свете-и-бесящий-её-при-этом мужчина использовал такие сокращения. Он, конечно, не был каким-нибудь драконом-аристократом из книжек, и Фима неустанно себе об этом напоминала.
«Да человек он, человек, – повторяла она, – обычный такой дальневосточный мужик». Девушка выглянула поверх бумаг, Красибор как раз сел за свой стол, и она могла без стеснения разглядывать его профиль. «Самый красивый дальневосточный мужик. Готова поспорить, драконы-аристократы тоже влюбились бы».
Она тяжело вздохнула, в очередной раз признавая, что главное – себе не врать.
– Ну-у-у, – Ольгу не было видно за высоким стеллажом, но Фима могла представить, как девушка вытянула губки в трубочку и делала умоляющий взгляд, перед которым не устояла бы даже сама Фима.
– Я уже с Ромчиком договорился, – извиняющимся тоном ответил Красибор.
«Ой фу, то Ольчик, то Ромчик, – поморщилась Фима. – Вот и прекрасно, буду концентрироваться на том, что в нём раздражает».
– Он хочет меня с кем-то познакомить, – продолжил мужчина.
– Опять тебя сватает? – возмутилась Ольга.
«Можно подумать, он похож на кого-то, кому нужна помощь с личной жизнью», – подумала Фима.
– Можно подумать, тебе нужна помощь с личной жизнью, – сказала вслух Ольга. – Своей бы занялся уже.
«Так его, сестра!»
– Ну, видимо, он меня знает лучше, чем ты, – Красибор вновь открыл ноутбук. – Познакомился с ней утром и сказал, что если это не моя судьба, то он продаст свои костюмы.
– Смелое заявление, – буркнула блондинка.
– Это да, – Красибор улыбнулся, и пальцы его заплясали над клавиатурой.
Спустя ещё пару часов Фима облегчённо отложила положения о безопасности. Она оглядела результаты своих трудов: куча документов, которые покрыли бы весь экватор, разложи их девушка по одному листику, перекочевала с правой стороны стола в левую. Плюс осталась внушительная стопочка по центру: это те бумаги, которые ждали автографа Игната Афанасьевича, её научного руководителя. Ну что ж, последний рывок.
Фима встала из-за стола, и только сейчас заметила, что кабинет опустел: ушли решительно все, кого не зовут Арифметикой Буеславовной Воротынской. Она взглянула на часы и выругалась:
–Бесы! Опоздала!
Девушка сорвалась с места и побежала обратной дорогой: лестница, кулер, комната страха, и в конце коридора – лифт, где её уже десять минут ждал новый знакомый. Если ещё ждал, конечно. Ведь они не обменялись никакими контактами, так откуда Роману, в общем-то, знать, что она всё же придёт?
–Ладно, – отмахнулась девушка, перепрыгивая через ступеньки, – поесть-то надо в любом случае.
Роман её ждал. Хоть и изрядно нервничал: он смотрел то на часы, то в коридоры, потом снова на часы.
– Пошли есть уже, – устало твердил его спутник.
– Да говорю тебе, она придёт, – стоял на своём рыжий. – У меня было предчувствие, понимаешь? Пред-чув-ствие! – он проговорил слово, сотрясая сложенными в «лодочку» пальцами перед собой.
– Мы так голодными останемся. А это что?
Мужчина заметил торчащую из кармашка жилетки нитку. Это было очень непохоже на Романа: тот следил за своими костюмами, как сотрудники Эрмитажа следят за произведениями искусства. Недолго думая, он потянул за неё.
– Не останемся, говорю тебе… А, вот она! Ну слава Богу, мамма мия! Мы тебя заждались!
