– Работа на себя идет тебе на пользу, дорогуша, – немного в нос протянула Катя. – Расцвела. «А ноги так и остались кривыми», сказала Катя без перехода.
Ника дернула нервно щекой, исподлобья глянув на подругу. Неужели?
– Кофточка новенькая? Да? Горчичный цвет тебе очень к лицу, так стройнит! «Жрать надо меньше, распустила себя рядом с маменькой, которая вечно тебе будет рассказывать, что ты самая что ни на есть раскрасавица».
Ника широко открытыми глазами смотрела на мило улыбающуюся подругу, автоматически продолжая протирать запылившиеся в серванте бокалы для вина.
Катя, как ни в чем не бывало, продолжала:
– Но все же, ты себя совершенно не бережешь. Так нельзя, нужно хоть иногда позволять себе отдыхать. Ты прям бледная. «Как лягушка. Волосы тусклые и формы никакой. Хоть бы перестала посещать эти супер-бюджетные парикмахерские со стрижкой за 350р. Одежда та же, что и в прошлый раз, уже застиранная-затасканная и вся – сплошной ширпотреб».
Катя, не обращая внимания даже на то, что Ника не отвечает, отвечала на пискнувшее в телефоне сообщение.
– Я тебя познакомлю с Димочкой. «Чтобы ему было что сравнить со мной. Особенно в области груди. Размера на два разница», он такой обходительный и веселый. Развеешься хоть… – Катя улыбнулась своим мыслям.
Ника ошалело смотрела на искренне улыбающуюся ей подругу, донельзя круглыми глазами. Такого ушата грязи ей никогда не приходилось выслушивать. Причем, она думала все это, нежно глядя ей, Нике – прямо в глаза. Вот тебе, и подруга!
Катя, одновременно отвечая на очередное сообщение, продолжала:
«Пока она будет жить рядом с мамочкой, так и будет клушей. Фиг ей, а не «замуж». За собой же совершенно не следит – никакого маникюра минимум уже пару недель, и старый – явно хэнд мэйд».
Катя посмотрела на притихшую Нику и еще искреннее улыбнулась:
– Ты чего задумалась-то так? Молчаливая какая-то… Может тебе помочь вино открыть? О, я чуть не забыла! Я же тебе тут принесла совершенно потрясающее предложение из одного очень солидного косметического салона. Это купон на бесплатную косметическую процедуру, – все так же улыбаясь, Катя положила на угол стола яркую бумажку.
– Эээ, – совершенно запутавшись, проблеяла Ника.
Катя решительно отобрала у Ники бутылку, сосредоточенно и профессионально ее откупорив, разлила добрую половину по бокалам. Со знанием дела.
«И дочку себе под стать растит – чтобы та тоже выросла и стала наследственной матерью-одиночкой с кривыми ногами. Зачем нищету плодить, если для себя так и не пожила? Хотя, с такой внешностью и не поживешь, пожалуй…»
Ника постепенно приходила в себя. Одновременно с осознанием ситуации «изнутри», к ней пришла яркая кроваво-коричневая, до черноты полыхающая непередаваемой терпкой пряностью ярость. Она застилала ее взор, делая картинку неверной, как если бы она смотрела на комнату сквозь бокал вина. Во рту стало кисло-горько, хоть водой запивай.
– Пошла отсюда вон! – вдруг четко и ясно, почти нежно просипела Ника.
Сказать, что Катя была удивлена таким поворотом событий – это ничего не сказать.
Не очень хочется описывать дальнейшую некрасивую сцену. Четыре ступеньки Катя честно пролетела, благодаря преданному ей Никой ускорению. Но с управлением своим телом она быстро справилась, что наводило на подозрения об опыте в подобных вещах… Следом за ней полетели модные 11-сантиметровые шпильки с кроваво-красной подошвой.
