Дрожащей ладонью рыбак вновь смахнул пот со лба. Но жара была здесь уже ни при чём.
Краб щёлкнул клешнёй.
– Тони, отведи её в море и умой.
Антонио прочистил кашлем горло.
– Не командуй тут…
– Тони! – Голос краба прозвучал вдруг, будто раскат грома. – Не вводи меня во гнев!
Рыбак втянул голову в плечи, но из упрямства не сдвинулся с места. Песчаная Дева указала на него пальцем.
– Ты То-ни, – произнесла она механическим голосом куклы. – То-ни, у-мой ме-ня.
Антонио буркнул:
– Ага, разбежался.
Песчаная Дева повторила:
– У-мой ме-ня. Я гряз-на-я. – Вид у неё, надо сказать, был жалкий.
Антонио вздохнул.
– Клянусь Мадонной… Только сопли тебе вытирать! – Он взял её за руку и потащил к морю.
Дева шла, переставляя ноги, как на ходулях. Антонио завёл её в море по колено и стал смывать с неё песок. Дело оказалось нехитрое. Труднее пришлось с волосами, но в конце концов рыбак и с этим справился. Песчаная Дева сперва стояла неподвижно, однако малость погодя принялась помогать Антонио и умываться сама. Купание, судя по всему, ей понравилось.
Песочная фигура превратилась в обычную девушку. И всё у неё было на месте, но только… Мама миа, до чего ж она была неказиста! Глаза опухшие, лицо – как не пропечённое тесто, волосы, хоть длинные да густые, но цвета ржавчины. А кожа на теле такая, точно деваха эта недавно переболела оспой. Словом, смотреть на неё было неловко, и Антонио отвёл взгляд.
И, как нарочно, девушка вдруг увидела в воде своё отражение и ткнула в него пальцем.
– У-у… уродина! – произнесла она грубым голосом, но уже не по слогам. – Тони, кто это?
Антонио смущённо промямлил:
– Какая тебе разница?
– Тони, кто это? – Она тыкала пальцем в своё отражение. – Уродина! Уродина!
Антонио рявкнул:
– Купание закончилось! – И потащил её из воды.
Теперь девушка шла свободно, и ноги её сгибались, как у всех нормальных людей. Рыбак в досаде подвёл её к крабу.
– Чтоб ты окочурился, Мудрейший из мудрых!
Краб развёл клешнями.
– Что вылепишь, то и получишь.
– Я не мастер! – крикнул Антонио. – Если б ты не привязался: «Женись на Песчаной Деве! Женись на Песчаной Деве…»
– Кто она – Песчаная Дева? – встряла голая дурнушка.
Антонио бросил на неё негодующий взгляд.
– Мама миа, она спрашивает! А кто, по-твоему, ты?!
Девушка растерянно потёрла лоб.
– Не знаю… всё забыла, – пробормотала она, и голос её звучал уже не столь грубо. – Вроде, я потерялась и куда-то шла, шла… Помню только, что должна была отыскать тебя, Тони, чтобы ты сказал мне, кто я и как меня зовут. Больше ничего не помню… Ты скажешь мне, Тони?
Пальцем ноги Антонио чертил на песке узоры. А краб смотрел на него своими глазками на стебельках. И в налетевшем ветерке рыбаку послышался тихий щёпот Мудрейшего из мудрых: «Решай, Тони. Хочешь, я превращу её обратно в песок?» – «Давай! – собрался ответить Антонио. – Сам заварил, сам расхлёбывай!» Но, взглянув на несчастную дурнушку, неожиданно для себя брякнул:
– Тебя зовут Бьянка, клянусь Мадонной.
Девушка улыбнулась, отчего показалась не такой уж уродиной.
– Да, – кивнула она, – Бьянка. Я вспомнила… Но кто я, Тони? Я бродяжка, да? Нищенка?
Рыбак метнул испепеляющий взгляд на краба. Краб демонстративно отвернулся.
– Не мели ерунды, Бьянка! – твёрдо проговорил Антонио. – Никакая ты не бродяжка. Ты из приличной рыбацкой семьи. Твои родители погибли, когда тебе исполнилось… Давай пока не будем об этом, ладно?
