Жизнь моя почти не изменилась – походы, а в перерывах ратная подготовка.
Потом, княгиня-матушка взялась за мое воспитание – велела носить сарафан, и принялась учить женским премудростям, женскому поведению, скромности и послушанию – готовить к замужеству. Все это мне не особо нравилась, но матушка была строга – бывало, меня даже пороли. Так что, и женской работе я научилась. Но в походы все равно ходила, с соизволения батюшки, только теперь с Судиславом – он возглавлял рать.
И случилась у нас с Судишей любовь… Да такая, что сердце на разрыв… И немудрено – красив княжич, как Лель, о котором бояны сказы сказывают… Да и я не дурнушка – высокая, белокосая, кожа кровь с молоком, и глаза синие. Чего б нам с княжичем не влюбиться, если мы и днем и ночью вместе?
Судислав герой, подвиги совершает. И я не отстаю – много врагов полегло от моей руки. Великий Князь хвалил не нахвалился…
Да…Была я героиней, пока глаз на княжича не положила… И сразу подвиги мои забылись, а вместо награды – никчемный муж! Да еще и с приговоркой, что рада должна быть, ведь жених княжеских кровей. А я – чернь, дочка обычного ратника.
Зря считала себя частью княжей семьи… Никогда ею не была.
Выглядываю в окно – вдруг Судиша по двору пройдет?
Княжеские хоромы высокие, а моя светелка в тереме. Так что, вижу не только двор, но и почитай весь город.
Вижу сады, где яблони склонились до земли, усыпанные плодами. Серпень же на дворе, все созревает. И ягод, говорят, уйма. Зима, значит, суровой будет… Ох. Раньше меня это не особо касалось – в княжеском дворе в любой год голодным не останешься. Да и есть кому об урожае позаботится. А теперь я сама стану хозяйкой. Ой, мамонька родненькая! Как справлюсь-то? С таким мужиком бесполезным…
Всхлипываю, и вижу сквозь пелену слез дворого мужика Белуна, который дрова колит. Для бани, мабудь.
Без рубахи трудится, явив моему взору красивое мускулистое тело. Бывают же мужики! И Судислав такой, только еще красивше!
А мне достался мелкий да дохлый…
Надо будет на капище сходить, богам подношение отнести. И попросить, что б избавили от постылого жениха. Уж лучше вообще не замужем, чем с таким мужем!
Глядишь, боги смилуются, что-нибудь случится, и свадьбы не будет…
Жестоки боги, и нет в них жалости. Подношения приняли, а свадьбу не отменили. Настал этот день, ровно через две недели после сговора.
…Гости пируют чуть ли не с утра, а я сижу в своей светелке. В красном сарафане, и со свадебным обручем на голове, удерживающим распущенные волосы. С подружками, оплакивающими мою молодость и свободу.
Подруг у меня нет – всю жизнь с мальцами да мужиками. Но, девки пришли, по велению матушки-княгини. И вот – песни поют, да рожи корчат печальные – будто сочувствуют. Но я вижу и слышу, как они, втихомолку, хихикают надо мной, и моим никакущим женихом.
Сарафан я вроде как сама сшила, за две недели – так положено. Но шила его Айка – не могу я с иголкой управляться, все пальцы исколола…
Девки маются – скучно им со мной сидеть, да песни печальные петь, хотят побыстрее к свадебному столу да к веселью. Однако, княгиню ослушаться не смеют, и покорно тоскуют со мной.
Айка принесла мне пирога – я сегодня ничего не ела. Но и пирог не стала – не лезет кусок в горло.
Девки от скуки страдают, а я… За эти две недели много всего случилось.
На следующий день после возвращения из похода, вернее на следующий вечер, когда я уже спать укладывалась, Айка приносит весточку – Судислав ждет меня в овине.
