Беседуя с Пушкиным, княгиня вспоминала об умершем молодым отце князе Дашкове и тетке Елизавете Романовне. С помощью всесильной сестры она выхлопотала у царствовавшего недолго Петра III место посла в Константинополе для мужа, чтобы в случае провала заговора он бы не пострадал.
После встречи с хозяйкой бала у Пушкина в «Застольных разговорах», куда заносил услышанные анекдоты, воспоминания, остроты в свете, появилась на русском и французском языке запись: «Разумовский, Никита Панин, заговорщики. Г. Дашков, посол в Константинополе. Влюблен в Екатерину. Петр III ревнует Елизавету». И сослался на источник сообщения – «Г-жа Щербинина».
Чем интересна была для Пушкинаисторика эта информация? Деталями, о которых мало кто тогда знал. В своих «Записках» Анастасия Щербинина утаила, что ее отец влюбился в великую княгиню Екатерину, жену Петра III, а тот, в свою очередь, ревновал фаворитку к графу Воронцову. Ее мать вовлекла в заговор Кирилла Разумовского, командира гвардейского Измайловского полка. С ним заодно оказался помянутый в «Застольных разговорах» граф Панин, воспитатель наследника престола Павла.
Бал на Никитском бульваре состоялся в феврале 1831 года, а в июле автор «Записок» Анастасия Щербинина скончалась. Екатерина Романовна умерла перед войной 1812 года. Исключая императриц, ни одна женщина в России в ХVIII и ХIХ веках не занимала столь высокого положения в государстве, как Воронцова-Дашкова. Одиннадцать лет она стояла во главе Российской академии наук и художеств, основанной Петром, и Российской академии, созданной ею для изучения «русского слова». Воронцова-Дашкова писала статьи, пьесы. Выпускала журналы, где печатались Державин и Фонвизин. Опубликовала «Записки о русской истории» Екатерины II, ее «Были и небылицы», полное собрание сочинений Ломоносова.
Главный труд Российской академии «Толковый словарь русского языка», изданный в 1789–1794 годы, я читал в кабинете русского языка филологического факультета Московского университета. Он мог быть, думал я, в руках Лермонтова и Белинского. Завещанная университету большая библиотека княгини Воронцовой-Дашковой сгорела в 1812 году. На полках в открытом доступе теснились фолианты в кожаных переплетах, шесть томов большого формата. Екатерина Романовна собирала для словаря слова на буквы «Ч», «Ш» и «Щ», трактовала слова и на другие буквы. По русским словарям ХVIII века на первом курсе я писал курсовую работу, сдавал на пятерки экзамены по литературе и языку профессорам, авторам учебников – Кокореву, Бонди, Чемоданову…
В кабинет русского языка у лестницы Аудиторного корпуса заходил между занятиями похожий бородой на Карла Маркса корифей российской фонетики профессор Сергей Бернштейн. Подобно английскому профессору Хиггинсу, герою пьесы Бернарда Шоу «Пигмалион», слушая незнакомцев, он мог определить, откуда кто родом. Всю жизнь профессор изучал акустические и артикуляционные особенности произношения русского языка. Его учителями были отцы петербургской лингвистической школы Бодуэн де Куртенэ, Шахматов, Щерба.
В молодости Бернштейн заведовал существовавшей в Петрограде лабораторией фонетики института живого слова, недолго финансируемого молодой советской властью. До революции по просьбе американского великого изобретателя звукозаписи Эдисона удалось увековечить голос Льва Толстого. Были и другие записи литераторов. Бернштейн первый начал систематически консервировать на валиках фонографа голоса русских поэтов. Сумел сохранить для потомков авторское исполнение стихов Блоком, Андреем Белым, Маяковским, Николаем Гумилевым, Михаилом Кузьминым, Николаем Клюевым.
