– Да. Только вот вы увели гранд на триста тысяч рублей. И почему же, скажите, мы сейчас не кушаем печеньки и вафельки в вашем «Раю», а сидим здесь?
– На этот вопрос я не могу вам дать ответ, – покачала я головой.
– Хорошо. Скажите вот еще что, вы допускаете мысль, что Артюхин мог приходить именно к вам в тот вечер?
– Допускаю, – кивнула я, понимая, что ни к кому из жильцов он точно не мог приходить и скрывать наше с ним знакомство совершенно не в мою пользу. – Но я действительно не знаю, что ему понадобилось в моей квартире… – я запнулась, понимая, что сболтнула лишнего.
– В вашей квартире? – удивленно поднял брови Шмаков. – Труп обнаружили в лифте вашего дома.
– Ну да, – поспешила я вывернуть ситуацию в свою пользу. – Но раз уж вы говорите, что шел он ко мне, то понятное дело, что я впустила бы его в дом.
– Тут вот еще какое дело, – сказал лейтенант. – Труп обнаружен в лифте, но убили его в другом месте.
Я, кажется, побледнела.
– Как это? – тихо спросила я.
– А так. Убили, а потом перетащили в ваш лифт.
– Но зачем? – я изо всех сил старалась показать свое удивление.
– Не знаю. Но этим делом теперь занимается следственный комитет. Думаю, они скоро все выяснят.
Мои ноги подкосились, и если бы я не сидела, то непременно свалилась бы в обморок. Денис Сергеевич заметил мое состояние, налил мне стакан воды и сунул в руку. Я выпила одним глотком и вернула стакан.
–Анна Дмитриевна, я вам не враг. Если вы что-то знаете, расскажите. Я постараюсь вам помочь, – с пониманием в глазах, говорил Шмаков. Ага, как же! Расскажешь правду и тебя как соучастницу под белы рученьки лет на шесть. Нет уж. Если идти, то до конца.
В кабинете Шмакова я провела еще полчаса, отвечая на одни и те же вопросы. Поняв, что ничего нового не добьется, Денис Сергеевич великодушно меня отпустил, напутствуя покаяться во всех грехах. Я помахала ручкой на прощание и покинула кабинет.
Марат стоял в коридоре и очень увлеченно читал на стенде сводки экономических преступников. Заметив меня, он отлепился от стены и двинул в мою сторону.
– Зачем вызывали? – с улыбкой спросил он.
– Да так, – махнула я рукой. – Брали свидетельские показания.
– По какому делу? – не отставал Дембовский.
– По уголовному, – бросила я, а улыбка Марата стала еще шире.
Мы загрузились в мою машину и выехали со стоянки.
– Поехали, пообедаем, – предложил Марат.
– Слушай, у тебя что, совсем нет никаких дел? – грубо поинтересовалась я.
– Есть. Только они тебя не касаются.
– А чего ж тогда в мои дела нос суешь?
– Ты женщина, а женщины по своей природе глупы. Особенно в таких вопросах, – кивнул он в сторону отдела, от которого мы только что отъехали.
– А ты, значит, умный? – огрызнулась я.
– Умный, – кивнул он.
– Настолько умный, что семь лет в каталажке просидел, – ухмыльнулась я. Марат резко затормозил, протянул руку и сильно схватил меня за волосы.
– Повторяю для особо бестолковых: не смей никогда лезть в мои дела, – гневно процедил он сквозь зубы. От такого унижения мне стало обидно, и я слабо пискнула.
– Отпусти, придурок. Прическу испортишь. Не для тебя старалась, – сказала я. Марат вновь разулыбался, но волосы выпустил. Завел машину и поехал дальше.
– За такие штучки, ты оплачиваешь обед, – потребовала я.
– Половину, – отозвался нахал.
– Вот еще, – фыркнула я. – Мало того, что на моей машине ездишь, так еще позволяешь себе оскорблять меня.
– И чем же я тебя оскорбил? – удивился он.
