Делая записи в своей тетради, я не могла избавиться от ощущения чьего-то сверлящего спину взгляда. Украдкой оглянувшись по сторонам, убедилась, что, вроде бы, никто пристально на меня не смотрел, даже курицы из моей группы. Оглянулась назад и обомлела, встретившись с глазами цвета дождя и ироничной ухмылкой. На меня смотрел тот самый парень, чей «Lexus ES» окатил сегодня градом брызг мой дождевик. Что ж… Кажется та самая деловая колбаса, с которой я поцапалась, меня еще и узнала. Его глаза скользнули по моему лицу, и спустились ниже, к груди, надежно спрятанной за темно-изумрудной просторной толстовкой, и поняв, что эта самая толстовка лишает возможности рассмотреть фигуру, он потерял ко мне интерес. Во всяком случае, я расценила это именно так, когда он разорвал зрительный контакт и устремил взгляд на преподавателя. Может быть, это и к лучшему. Мне сейчас только проблем с местью от обиженного мажора не хватало.
Интересно, кто он такой? Что-то я его не помнила раньше. Хотя, вполне возможно, просто не замечала и не пересекалась. Такое вполне реально, учитывая масштабы нашего университета. Однако, он не выглядел моим ровесником, скорее на несколько лет старше. Если отринуть мое раздражение в его адрес, то стоило признать, что он очень хорош собой. Модная, короткая стрижка с удлиненными прядями в зоне лба и макушки подчеркивала мужественный овал лица. Выразительные скулы придавали лицу особый шарм, а контрастные смуглой коже и темным волосам и ресницами светлые глаза смотрелись невероятно эффектно. Чем, видимо, он и пользовался. Откуда мне это известно? Да я в этом просто уверена! Богатый, судя по марке премиального авто, красивый. Меняет, небось, девушек, как перчатки и относится к женскому полу, как к красивым аксессуарам богатой жизни. Тьфу ты! Последняя мысль всколыхнула раздражение, вернув меня с небес на землю.
Прозвучал звонок, возвестив пятнадцатиминутный перерыв. Этот Мистер Самолюбие встал и, выйдя к проходу между длинными партами, уверенной походкой короля жизни направился к преподавателю. Они о чем-то побеседовали минут пять, после чего мажорчик, попрощавшись, покинул аудиторию. Пока он спускался к столу преподавателя, в рядах девушек наметилось заметное волнение. Они о чем-то шептались, посматривая на него, глупо хихикали и кидали друг другу многозначительные взгляды. Может быть, они его знают?
Из потока мыслей меня вырвал голос Риты Злобиной, щелкающей пальцами перед моим лицом. Вот уж, поистине говорящая фамилия!
– Эу! Эй, Бублик! Ты там заснула что ли? Я тебя спрашиваю, чего тебя к декану вызывали?
Как всегда до неприличия бестактна! Про то, что опять назвала меня прозвищем, я уже молчу. Говорить что-то бесполезно. Пробовала сотню раз, и все без толку. Бубликом меня окрестили еще на первом курсе из-за любви укладывать волосы в пучок с помощью круглого валика.
Что ж, кое-кто нарвался. Мои губы растянулись в злорадной улыбке.
– Мне в деканате сообщили, что будут каждый день выдавать мне молоко. Почти, как работнику вредных производств. Потому, что находиться каждый день среди таких, как ты, равносильно работе на атомных и химических предприятиях, – выдала я.
–Ахах! – Рита усмехнулась. – Решила поиграть в стерву?
– Ну что ты, амплуа стервы – это твоя прерогатива, – спокойно ответила я.
– Вот только не надо сейчас включать свою язвительность, – злобно прошипела она. – Не хочешь говорить, так и скажи.
