Что я скажу? Ах, что я скажу!
Я нервно запустила шарик в пространство, пребывая просто в бешенстве. Еще никогда я не была так зла, но ровно до момента, когда ответный сплющенный комок стукнул прямо в глаз. Тогда весь гнев улетучился. «Приставал? – было написано в письме. – Ну, завтра мы к нему снова наведаемся! Уж будем рады опять пообщаться!»
– Лысый храмз! – выругалась я на всю лавку, спугнув кого-то большого и тяжелого. От мешка картошки раздался топот, который затих за свалкой раритетов. «Да мне нужно брать плату за работу в двойном размере с такой-то соседкой», – мелькнула мысль и снова пропала, вытесненная нехорошими предчувствиями. Нельзя же быть столь несдержанной!
Я быстро составила новое послание и снова запустила шарик. Ответ прилетел скоро, едва успела уклониться и словить его над плечом.
«Да не станем мы палиться, – возмущались братья, – что мы, дети какие? Придумаем такую гадость, о которой ему и министру рассказать будет стыдно. А потом и сообщим: «Это тебе за сестру». И если настаиваешь, не будем бить ему морду. Министр спит и видит, как бы нас в каменоломни сослать. Мы незаметно. Почти. Даже ничего ему не сломаем, наверное. С большой долей вероятности. Ну, или снова обратимся к Варваро. Даже заранее составим для него письмо, на всякий случай».
– Ну все, – громко сказала я, опять кого-то спугнув, – проболталась на свою голову.
Быстро выхватив из саквояжа новый лист, я написала отцу.
«Узнали так узнали, – прилетел ответ от папы, – с министром разобрались, пускай и с послом поквитаются. Прорвемся, дочь. Главное, сама тихо сиди и всегда держи при себе медальон матери».
Тяжело вздохнув, я облокотилась на стойку, бездумно постукивая ножом по доске. Когда особенно сильно задумалась, случайно рубанула и без того приплюснутую кувалдой картошку, и кусок отлетел в сторону мешка, откуда донесся возмущенный писк. Впрочем, он быстро сменился новым топотом, а затем отчетливо различимым хрустом и чавканьем. Кажется, крысявка решила, будто я ее подкармливаю.
Медальон матери я и так держала при себе. Он теперь всегда висел на шее, и при случае следовало лишь крутануть круглый диск с изображением танцующей девы на обратную сторону с оттиском бравого воина на коне. Правда, в жизни не подумала бы, что повторю судьбу мамы, подобно ей отправившись в бега.
Впрочем, матушка по молодости была изрядно романтичной натурой, оттого сбежала из отчего дома, едва ее решили сосватать из меркантильных соображений. Семья у нее была весьма знатная и обеспеченная, а мать удрала навстречу приключениям. Скрываться ей помогала редкая вещица. Крутанешь на одну сторону, и вот он, твой настоящий облик: мужской или женский, а перевернешь на другую, превратишься в особу противоположного пола. Так матушка и путешествовала под личиной мужчины, пока вдруг не встретила отца. Весьма симпатичного и решительного юношу, которому открылась.
Прожили они вместе не очень долго. Семейная жизнь с ее заботами, хлопотами, а затем и рождение ребенка поубавили романтического ореола. В целом непривычная к труду и избалованная с детства мать в итоге очень отдалилась от отца. Да и он с его скрытным характером не был идеалом любовных мечтаний. Подозреваю, папа при всей любви к матери едва ли явно выражал собственные чувства, определенно недодавая возлюбленной необходимую дозу нежности. Как итог, она снова сбежала, на сей раз от нас обратно домой. Сперва отправила письмо, а затем вернулась на родину. Я этого не помню, но папа говорил, однажды на пороге нашего дома появились незнакомцы, столь хорошо экипированные, что становилось понятно – против таких не попрешь, особенно в одиночку. Мать поцеловала меня на прощание, ему помахала рукой, и с тех пор мы с родительницей общались исключительно посредством писем. Она писала регулярно и еще на каждый день рождения присылала красивые поздравления, а я периодически забывала поздравить ее, потом спохватывалась и посылала пару сообщений зараз.
