У нас был с ним случай на одном из первых свиданий, когда мы гуляли, романтично взявшись за руки, у городского пруда безлунной ночью. Гуляли, гуляли, а потом Адан зацепился ногой за торчащий из земли корень и улетел в кусты. Я бросилась на помощь, не подумав, что лучше сделать вид, будто я не заметила, как он упал. Сконфуженный парень сел на землю, потирая ушибленный лоб, а в следующий миг вцепился в мое запястье, страшным шепотом спросив: «Что это?»
«Быа-ба!» Я тоже замерла, прислушиваясь к громкому звуку. «Быа-ба!» – повторилось за спиной Адана, отчего парень почти мгновенно оказался на ногах и потащил меня за собой в сторону выхода. «Уважаемый, – чуть позже обратился он к смотрителю парка, – скажите, что за зверь может издавать подобные звуки?» И он очень точно воспроизвел то самое «быа-ба». Однако смотритель пожал плечами. «Жуки?» – спросил он в ответ у Адана. «Да нет же, слишком громко для жуков». – «Лисы?» – «Лисы совсем иначе кричат». – «А где это было?» – «В районе пруда». – «А-а-а! – мигом расслабился смотритель, – это лягушки. Завезли недавно к нам новых лягушек откуда-то с юга».
Понимаю, что мне вовсе не стоило фыркать в тот момент, тщетно сдерживая смех. Однако Адан так забавно смутился, что показался мне просто невероятно милым. Я даже поцеловала его в первый раз. А потом на праздник родственных душ надумала создать собственными силами оригинальный, непохожий на обычные сувениры подарок. Вручить ему эту самую лягушку, как несущий в себе часть моей силы дар. Правда, парень не оценил. Он взглянул на вещицу удивленно и не протянул ладони. А потом и вовсе печально вздохнул и нервно заправил за ухо вылезшую из хвоста прядь.
«Послушай, Сабрина», – начал он…
Никогда не любила фраз, начинавших со слов: «Послушай, Сабрина». Та фраза оказалась самой неприятной, поскольку дала мне понять, что пленительная королевишна и первая красавица потока покорила сердце Адана. Ведь она была такая женственная, нежная, хрупкая… Понимаю, мне до хрупкости и неземной женственности после закалки братьями было очень далеко.
С тех пор ни в чем не повинная лягушка, которую от участи быть выкинутой спасло лишь то, что я, с трудом улавливая смысл слов парня, рассеянно засунула ее обратно в карман, лежала бесхозная. После она была запихана в недра комода вместе с купленным специально для того дня праздничным платьем, а еще позже служила напоминанием, чтобы я ни в коем случае не вздумала отправить Адану какое-нибудь послание.
Папа ведь мог бы вручить послу эту вещицу. Все честно. Ты мне, я тебе.
«Есть. Папа привезет. Тебе вещь, мне невредимые братья обратно домой, а не в каменоломни. Договорились?» Я кинула шарик в пространство.
«Согласен». Ответ соткался из мерцающих золотых звезд прямо в воздухе, а крысявка натурально и громко фыркнула так по-человечески, что я даже не сразу поверила, будто она сама издала подобный звук. Вся мишура истаяла, а я поддалась еще одному порыву и потратила силы, которые обещала больше не тратить на послания для Яндарта… Андарта… для посла, создав симпатичное бумажное облачко и дунув им в пространство. Поскольку я тоже не только шарики и гильотины делать умела.
«Это был подарок для бывшего парня. Уверен, что он устроит?»
Ответа не последовало.
– Надо было последнего не отправлять, – обратилась к крысявке, – а то похоже, будто я его нарочно дразню.
