«И простым приспособленьем я свою раскрою сущность, – слышит Вера странные слова, – и прольются реки крови, слезы иссушая гнева. Никогда случится вскоре, всуе навсегда погрязнув, если только воин света, тьму собою поразивши, вдовий бунт не усмирит».
Вера отводит взгляд и понимает, что Кириллапетрович тоже мертв. «Паломничество мертвых какое-то», – невесело думает Вера, пытаясь завести свой «хаммер», а Кириллапетрович куда-то проваливается и видит пред собой благообразного старичка в странных белых одеждах и желтым кругом над головой.
– Здравствуйте, дедушка, – на всякий случай шепотом говорит Кириллапетрович.
– Здравствуй, кретин, – зло говорит старичок и пребольно стукает его по лбу огромным золотым ключом.
Кириллапетрович плачет от обиды, а старичок гневно расхаживает по облаку, рассыпая звонкие проклятья.
– Да, Кириллка, так просто ты не отделаешься, – старичок наконец остановился и нехорошо сощурился, – провалил операцию и, думаешь, с рук тебе сойдет? Шиш! – и сует ему под нос фигуру из пальцев.
Кириллапетрович виновато улыбается, теперь уже доподлинно зная, что на самом деле он воин света, а биография и человечность – только прикрытие. Но вот какую такую операцию он провалил – хоть убейте, не вспомнить.
– Ничего я не думаю, – раскатистым баском говорит Кириллапетрович, – пусть генералы думают, а мне нужны инструкции.
– Чего? – старичок приспустил фигуру, – какие такие инструкции?
– А такие, согласно новым данным.
– Ты, Кириллка, не юродствуй, говори толком, чего натворил?
– А вы, батюшка, сами взгляните и все поймете.
Старичок сурово взглянул на Кириллапетровича и исчез. Спустя мгновение он появился расстроенный и обеспокоенный.
– Ишь ты, жмурики пронюхали. Ладно, Кириллка, ступай с миром, будут тебе инструкции. Только гляди у меня, провалишь на этот раз операцию, вот этой рукой вычеркну тебя из книги жизни.
Вера вышла из «хаммера» и огляделась. Дорога, по которой они только что ехали, была, почему-то, пуста, так что добраться на попутке не было и речи, вызвать подмогу – телефон, почему-то, не работает, так что придется добираться самим. Вера в сомнениях топчется на месте, не зная в какую сторону сделать первый шаг. Ну хоть бы кто-нибудь подсказал! Вера оглядывается: мимо идет фичный чел.
– Молодой человек, – кричит Вера, – одну секунду.
Чел удивленно смотрит на запыхавшуюся Веру.
– Какое счастье, что я вас встретила! Понимаете, мы заблудились. Не подскажите, как нам добраться до «душегубки»?
Чел оглядывает Веру с ног до головы.
– Покажете нам путь! – умоляет Вера, – я заплачу.
Чел пожал плечами.
– Не надо, мне как раз в ту сторону.
Вера бросается к «хаммеру», резко открывает заднюю дверь и за шкирку вытаскивает Кириллапетровича, хватает свою сумочку и понимает, что в происходящем есть какой-то подвох. А Кириллапетрович уже пялится в тонированные стекла «хаммера», расставляя последние точки в своей судьбе.
Старичок в странных белых одеждах и желтым кругом на головой пребольно пнул под зад Кириллапетровича и тот благополучно вернулся в свое тело, над которым уже трудилась бригада медиков. Однако скрыть случай суицида было уже невозможно, и Кириллапетрович пролежал полгода в психиатрической больнице, где имел неосторожность рассказать человеку в белом халате о своем происхождении и заслугах перед человечеством. Человек внимательно слушал и просил рассказать поподробнее об операции, в которой предстоит участвовать Кириллапетровичу. Но Кириллапетрович разводил руками и говорил, что инструкций до сих пор не получал, а значит операция откладывается.
