– Может быть, они ее уже оккупировали? – предположил госсекретарь.
Президент так разволновался от подобной несправедливости, что его неудержимо потянуло выпить. Он нетвердой походкой, осторожно перешагивая через солнечного зайчика, пробравшегося из-за металлокерамзитовой шторы, проследовал к своему столу и вытащил из ящика бутылку водки и два захватанных граненых стакана. Следом появился кусок лежалого, уже тронутого желтизной сала.
– Пить водку и закусывать ее салом меня научил сам покойный Джеймс Бонд, – похвалился Брюс Моисман, разливая. – Трогательный английский обычай, называется «файф-о-клок».
– Душевный народ эти англичане, – восхитился Уильям С. Ракс. – И традиции у них замечательные. Споем про старую добрую Англию или еще по одной?
– Конечно, повторим, дорогой мой, – согласился президент и достал еще бутылку. Потом подумал и присоединил к ней две банки пива. – Как говорят наши друзья и союзники с Туманного Альбиноса – водка без эля, что гинею отпустить до ветра!
– Туманного Альбиона, сэр, – машинально поправил госсекретарь.
– Я так и говорю. А ты, Билли, чем умничать, лучше бы рассказал, как мы избавились от этого русского негодяя. И не режь сало такими крупными кусками! Его в отличие от кокаина на любом перекрестке не купишь – продукт дорогой и редкий. Нет, лучше сам порежу, а то на второй срок не останется.
Мистер Уильям С. Ракс поперхнулся и долго кашлял, прежде чем начал доклад.
– Я подключил к этому делу министра обороны, сэр.
– Нашего?
– Разумеется. Английский был в отпуске по уходу за его заболевшей киской.
– О, эти англичане всегда так сентиментальны.
– Нет, сэр. У них министром обороны женщина. И у госпожи Виктории Брахман никогда не было домашних животных, за исключением мужа-футболиста.
– Вот как? А она из лейбористов или консерваторов?
– Не знаю, сэр. Должность была куплена два месяца назад на аукционе «Кристи» за тридцать три миллиона фунтов стерлингов.
Брюс Моисман в этот момент закусывал и потому пробурчал с набитым ртом:
– А почему не обратились к директору ЦРУ?
– Да ведь он же негр?
– Не может быть! – От неожиданности президент забыл даже про толерантность. – И что за мудак назначил негра на такой ответственный пост?
– Но, сэр, это вы его и назначили…
– Наверное, я был сильно не в себе? – Брюс Моисман смутился, разволновался и для успокоения поглаживал карту Западного полушария, расстеленную на столе, где-то в районе Гондураса.
– Вы были абсолютно трезвым, сэр, – осмелился возразить С. Ракс.
– Не помню…
– На следующий день после инаугурации. Вы еще сказали, что будет прикольно иметь афрониггера на посту директора ЦРУ.
– Я так сказал? – оживился президент. – Спасибо за напоминание, Билли. Будь добр, позвони ему и пригласи на вечернее совещание при свечах. И озаботься, чтобы устрицы в этот раз были свежие. Что за тухлятину мы ели на прошлый уик-энд? Опять какой-нибудь раритет с аукциона?
Госсекретарь обиделся и возмущенно засопел. Конечно, мужланские замашки шефа его очень возбуждали, но и доставляли немало хлопот по приданию им достойной гламурности. И вот новый несправедливый упрек. А ведь сколько стоило трудов и нервов, чтобы достать те самые устрицы, что остались от праздничного обеда на «Миссури». Того самого обеда…
– Ты что, ревнуешь, Билли? – забеспокоился Брюс Моисман. – Не волнуйся, завтра же утром он не будет директором, обещаю.
– Его нельзя увольнять, сэр.
