- Она не помешает этому, и я даже скажу, что она поспособствует укреплению наших позиций. Мы хорошо к ней готовимся, и я рассчитываю, что наши олимпийцы получат как минимум треть всех медалей. В будущем такого результата добиться не получится, но сейчас мы сможем показать всю силу нашей нации. Я сам на Олимпийские игры не поеду, но попрошу сделать это тебя, а мне нужно будет посетить заводы и проверить переброску воздушного флота в Крым. После завершения Олимпийских игр времени на подготовку не останется. Ещё нужно приготовить ряд провокаций, чтобы убедить наших противников в переносе сроков начала операции на следующий год. Турки не должны провести осеннюю мобилизацию, а потом уже будет поздно. Да и вообще, тебе нужно отдохнуть, возьми с собой мою мать, ей будет интересно посмотреть на зрелищные мероприятия, - сказал я.
- Я подумаю, - ответил отец и встал, заканчивая наш разговор.
Лучше надеяться на Бога,
нежели на князя.
Даниил Заточник
18 января 1894 года. Гатчинский дворец.
Когда я вошёл в зал для совещаний, там уже присутствовали мой отец, князь и митрополит Иоанникий, бывший патриарх, снятый указом пять дней назад. Последний сидел бледный и как ни странно в наручниках и далеко не новой рясе.
Пройдя к столу, я уселся прямо напротив митрополита и, положив перед собой папку, открыл её и некоторое время изучал лежащие там бумаги. Боковым зрением я видел, как отец и князь посматривают то на меня, то на митрополита и ждут объяснений, с чем связана эта встреча. Оторвавшись от бумаг, я посмотрел на митрополита. От моего взгляда митрополит опустил глаза и весь сжался на стуле.
- Может, ты объяснишь всё-таки нам причину, по которой мы здесь собрались, да и почему митрополит в кандалах, как беглый преступник, - спросил отец совершенно спокойно, принимая мои правила игры.
- Потому, отец, что это и есть беглый преступник. Именно он стоял за организацией последнего покушения, именно он уговорил Великих князей пойти на собственных родственников с целью их убийства, обещая поддержку церкви. Хотя князья тоже хороши. Они, каждый по отдельности, готовили государственный переворот в надежде занять место императора. Именно его люди уговорили отца Иоанна Кронштадтского собрать народ и просить милости царя для преступников, понимая, что в скором времени об их участии в заговоре станет известно. Вот теперь надо решить судьбу этого иуды, что с ним делать. Всё-таки митрополит, и назначали его мы, выбрав из других кандидатов, как самого честного. Я даже боюсь представить, что могут натворить другие кандидаты, - сказал я и взял паузу.
- Казнить тварь, - проговорил князь, который до сих пор винил себя за произошедшее. В дополнение ко всему одним из нападавших и стрелявших в меня был его дальний родственник, тем самым бросавший тень на самого князя. - Повесить, публично.
- Если мы его повесим, то в скором времени его сделают мучеником, - проговорил отец.
- Тогда пусть он сам себя повесит при свидетелях. Самоубийцам приготовлена геенна огненная, как и предателям. После этого его точно мучеником не сделают, - предложил я.
- Что скажешь в своё оправдание? - спросил отец, глядя на митрополита.
Тот попытался упасть императору в ноги. Но его приковали к креслу, и он рухнул вместе с ним на пол и заревел, причитая:
- Бес попутал, прости, государь, не хотел я, епископы, злыдни, подговорили. Реформами они недовольны, - продолжал он умолять государя.
