– Вот, держи, – Мэй протянула Юле украшение. Юля осторожно взяла черный камень, обрамленный серебристым металлом, потускневшим со временем. Украшение напоминало цветок, Юля не могла понять какой, небольшое, изящное и сильное на вид. Оно было тяжелое, серебряная цепочка под стать украшению, такая же тяжелая и нарочито грубой формы. Мастер сделал звенья кустарным методом, имитируя древние украшения, что-то подобное Юля видела в музее.
– А что это?
– Это оберег. Его мне дала моя бабушка, но не для меня. Он помогает тому, кому нужна помощь, но не мне, потому что он мой. Помнишь, я говорила, что до вас работала Сабина и Алиса?
– Да, помню, – Юля побледнела, кулон или, скорее, оберег, острыми краями лепестков впивался в ладонь, и по всему телу прокатывалась волна жара.
– Так они за неделю до того как пропали, пришли на работу точно такими же, как ты и Альфира. Поверь, я вижу, что внутри вас живет страх. Можешь мне ничего не рассказывать, если не хочешь, но надень его и носи. Сабина постоянно забывала его у нас, а потом они пропали. Алисе я дала точно такой же, она его не носила, спрятала в барной стойке, Камиль потом нашел. Ты думаешь, что это суеверие или Мэй превратилась уже в тетушку Мэй, – она сделала комичное лицо, пародируя героинь корейских и американских сериалов, изображавших очень активных и недалеких женщин. Юля невольно рассмеялась и надела оберег. Стало очень спокойно, волны жара улеглись, растеклись по всему телу, наполнив мышцы силой, как после хорошей разминки перед учебным боем. – Альфире я тоже дала оберег. Они одинаковые, как сестры-близняшки. Вы тоже сестры, не по крови, но по духу. Что, заморочила тебе голову всякой ерундой?
– Нет, у меня своей ерунды хватает.
– Альфира сказала, что у нее дури больше в голове, Она вообще редко думает, когда говорит. Это и хорошо и очень плохо, ведь честность никому не нужна. Никому и никогда.
– Да, – только и смогла ответить Юля. У нее голова кружилась, и она не знала, рассказать все Мэй или нет. С одной стороны хотелось поделиться, чтобы посоветовали или помогли, но она понимала, что Максим прав, и распространяться об этом не стоит, а то точно потащат к психиатру. Но Мэй сама дала оберег! А хорошо ли она ее знает, может ли она ей доверять настолько?
– Не терзайся, я дала тебе оберег потому, что хочу помочь. Я не знаю, как это объяснить, но чувствую, что так будет правильнее. Моя бабушка рассказывала, что ее мама умела общаться с духами, они тогда жили в Корее, когда еще не было войны и не пришли японцы. Там с духами связана вся жизнь, без духов никак нельзя.
Мэй рассмеялась и, поправив оберег, крепко обняла Юлю, что-то шепнув на ухо по-корейски.
– Что вы сказали?
– Ничего, просто заговор, – улыбнулась Мэй. – Пошли, пора обедать. Я тебя отпущу пораньше на тренировку, Альфира закончит, я ей помогу.
– Мне надо в зале убраться, – строго сказала Юля.
– Хорошо, делай, как знаешь, – Мэй еще раз крепко обняла ее, и Юля чуть не заплакала, не понимая, почему. В голове внезапно вспыхнула мысль, что Мэй с ней прощается, но ждет обратно, очень ждет.
Они застали Альфиру за очень странным занятием. Она вытирала вымытые бокалы и, держа прозрачный бокал на вытянутой руке, всматривалась через него в дальний правый угол, где обычно никто не сидел. Мэй думала в этом месте поставить аквариум, но так и не решилась. Оберег небрежно висел на шее, болтаясь на груди при каждом движении.
