– Мы об этом говорили и решили, что лучше пусть пойдет Альфа и хозяйка ресторана Мэй, она просила об этом.
– Мэй? Оля говорила о какой-то Мэй, что Алиса по ночам разговаривает с ней, иногда даже зовет. Вообще там такая клиника, я это по Оле увидел. Просто ужас, а они боятся кому-нибудь рассказать. Родители ничего не знают, они в Саранске, вроде и недалеко, но хорошо, что далеко. К врачам Оля боится идти, тогда сестру в дурку определят, а это было бы ей на пользу.
Сергей стал пить чай, морщась при каждом глотке. Пуэр был хороший, и он любил его, но сейчас напиток казался ему горьким и противным, как и свет диодной лампы, как и шум автомобилей на магистрали, дрожь пола от проезжающей ‘ электрички, где-то в дали встречавшей сестру радостным гудком. Все раздражало, особенно раздражал он сам себя.
– Сегодня я работал психотерапевтом. Оля хорошая девушка, но всего боится. Она сама не понимает, почему выбрала меня
– У тебя лицо приятное, тебе хочется все рассказать, потому что ты будешь слушать и не поднимешь на смех. Это видно, мне Альфа так сказала. Она называет тебя шпионом.
– Что ж, Альфа очень умная девушка, а вот ты дурак.
– Это-то почему это? – напрягся Максим.
– Да потому. Она уже давно не девочка, а ты ее и сестру в девчонках держишь. Дурак ты и есть. Ладно, не о тебе речь, сам поймешь потом, смотри, будет поздно. Плевать на тебя. Так, мы с Олей даже в кафе не пошли, все время ходили в парке подальше от всех. Ей надо было выговориться, я ее немного подтолкнул, и она сама все выдала про Алису. Она знает, что мы ее ищем, я не стал врать. И нечего делать такое лицо, она этому обрадовалась. От Алисы ничего не добьешься, совершенно без толку. Мое мнение – ее место в стационаре, но Оля не хочет. Это странно, вроде взрослые девушки, давно одни живут, а так боятся родительского гнева. Не знаю, что уж она там врет про Алису, но так долго продолжаться не может, Оля и сама это понимает, но ей нужен кто-то, кто подтолкнет, заставит ее сделать шаг.
– И этот кто-то ты?
– Вовсе нет, я не гожусь. Я могу развеселить, выслушать и немного помочь, но не более. Знаешь, я еще никогда не чувствовал себя полным ничтожеством, и не потому, что меня девушка опустила, как было раньше. Да-да, было-было и у меня, когда еще морда вся в прыщах была, а мозг весь в штанах умещался. Не поэтому я ничтожество, а потому, что хочу, но не могу никак помочь.
– Тогда мы все ничтожества, – заметил Максим и подлил себе кипятка в кружку и накрыл сколотой по краям тарелкой, пришло время четвертой заварки, после седьмой он всегда шел спать.
– Да все я понимаю, но от этого ни фига не легче.
– Слушай, у тебя же была психиаторша, разве нет? Ты сам от нее сбежал, помнишь?
– А, Аврора Вадимовна. Помню-помню, только она психотерапевт, а не психиатр, или нет? Забыл уже. Я у нее был домашним стендом, умеет она мозг трахать, профессионал.
– Так вот и посоветуй ее Оле, вы же дружите, она поможет.
– Максим, вот почему ты мне не позвонил и не сказал об этом три часа назад? Разве друзья так поступают? – Сергей сделал гневное комичное лицо и поднял кружку. Они чокнулись чаем, криво ухмыляясь каждый в свою чашку. – Вот завтра и приглашу. Я намерен поехать с Альфой и Мэй, она, кстати, красивая?
– Да, ничего так метиска. Только старовата будет, тридцать пять плюс.
– Это для тебя старовата. Разберемся, я уже в предвкушении.
