Она была без сознания, пульс едва ощущался. На бледной коже краснели свежие кровоподтеки. Маленькие ладошки и вовсе были разодраны так, будто она взбиралась на гору без снаряжения.
Он отнес ее в холл первого этажа и устроил на жестком старом диване, который уже лет десять пылился без дела. Свет внутри включить не удалось – домом давно не пользовались и коммуникации в последнее время никто не проверял.
Следовало, конечно, отвезти ее сразу в ущелье. Дома ему было бы с ней проще. А здесь нет ни света, ни даже воды. Единственное, что можно было сделать здесь и сейчас – влить в нее силы, запустить в израненном теле процессы восстановления.
И пока Джордан был занят Оливией, Уаэтт незаметно вернулся в особняк. Он взломал старый запертый архив и успел там основательно порыться, прежде чем хозяин заметил его.
С Торнтоном он поквитался сразу, теперь пришел черед его подружки. Она уже не казалась ему случайной жертвой, скорее соучастницей.
Оливия яростно вырывалась, когда ему вновь удалось ее поймать. Эта игра в кошки мышки уже порядком надоела. Прижав к постели эту неугомонную маленькую бестию, он одним движением перевернул ее на живот и обхватил так, чтобы она не могла двигаться. Жесткая ладонь легла на гладкое бедро и девушка, до того момента отчаянно сопротивляющаяся, замерла. В ее огромных голубых глазах плескался страх. Но Джордан уже знал, что договориться с ней полюбовно не получится, поэтому не стал отступать от намеченной цели.
– Если бы ты сразу дала мне руку, ничего этого не было бы.
Он сдвинул ее рубашку вверх, и оторопел от увиденного – тоненькая талия плавно переходила в миниатюрные крепкие бедра и длинные стройные ноги, которые были обездвижены его коленом. Таким зрелищем можно было любоваться бесконечно, будь он обычным человеком, с нормальными инстинктами и потребностями. Но если он все еще хочет узнать, чего ради Торнтоны пошли на такой риск и покусились на чужое добро, он должен спасти эту девушку от себя самого.
Не в силах отделаться от фантазий о том, что скрыто выше под ее рубашкой, Джордан поудобнее перехватил шприц с рипозином. Только бы она не начала опять извиваться. Иначе будет очень сложно удержаться от лишних прикосновений. Положив голову на подушку, она тяжело и часто дышала.
– Умница, – он не мог отвести взгляд. – Будет больно, но недолго.
Прогнав из своих мыслей навязчивый образ ее обнаженного тела, призывно раскинувшегося в его постели, он сосредоточился на предстоящей процедуре. Она сдалась, и можно было наконец-то завершить начатое еще на берегу.
– Джордан, пожалуйста, не надо, – она впервые назвала его по имени. Так тихо, что он скорее прочел по губам, нежели услышал.
– Я должен, – прошептал в ответ и молниеносным движением проколол кожу тонкой иглой. – Иначе проснется страж, и тебе уже ничто не поможет.
Вторую часть фразы Оливия уже, видимо, не поняла – доза лекарства была достаточно велика, и оно действовало быстро.
Ее тело полностью расслабилось, и он осторожно разжал руки.
Некоторое время Джордан еще прижимал ее к себе, согревая и успокаивая. Её взгляд становился сонным, веки постепенно закрылись.
Интересно, что она знает о них? Об этом месте? Кто она и почему у нее такие глаза?
Размышляя о событиях этой необычной ночи и об Оливии, Джордан все отчетливее понимал – отпускать ее нельзя.
Убедившись, что девушка на заднем сиденье его машины крепко спит, Джордан снизил скорость и повернул к узкому тоннелю в горе.
