Первым молчание прервал Толя.
– Вот сейчас возьму тебя за бока, сожму, как тюбик с зубной пастой, и выдавлю, к черту, все твое обаяние, – сказал он. – А потом погляжу, останется ли в тебе хоть что-нибудь стоящее.
– Знаешь что, Толя… иди-ка ты в задницу! – сказал на это Стас.
– Только если ты полезешь вперед и будешь светить фонариком, – парировал Волохов.
Маша отодвинула от себя рюмку и снова поморщилась.
– Девочки, хватит вам ссориться, – произнесла она. – Потом подергаете друг дружку за косы.
Волохов хохотнул, лицо его снова стало добродушным. Он посмотрел на Машу и сказал:
– Как думаешь, Марусь, мы его найдем?
– Кого? – не поняла Маша.
– Чудака, который грабанул квартиру сенатора.
– Не знаю, Толь. Зацепок слишком мало.
– Будем надеяться, что нам повезет.
– Когда это нам везло? – насмешливо осведомился Стас.
Громила Волохов открыл рот для ответа, но тут Стас воскликнул, уставившись в сторону входной двери:
– Маш, смотри-ка кто идет. Это же сенатор Антипин! Заскочил в наш бар пропустить рюмашку-другую вискаря.
Это действительно был он – сенатор Антипин. Он шел к барной стойке в сопровождении двух крепких парней, которые тщетно пытались казаться независимыми и незаметными. Неприязненно поглядывая по сторонам, сенатор остановился у стойки и заказал что-то у бармена.
Маша встала из-за стола.
– Ты куда? – удивленно окликнул ее Стас.
– Сейчас приду.
Маша направилась к барной стойке. Присела на высокий стул рядом с сенатором, посмотрела на стакан с виски, который бармен поставил перед Антипиным, и громко осведомилась:
– Решили утопить свое горе в вине?
Сенатор скосил на нее глаза, поморщился и сухо обронил:
– А вам какое дело?
– Никакого, – сказала Маша. – Просто странно видеть, как правительственный чиновник превращается в богемного пропойцу. Оказывается, вы тоже живой человек.
– Вы удивлены?
– Конечно. Обычно я вижу правительственных чиновников по телевизору. До встречи с вами я даже сомневалась, существуют ли они на самом деле или это всего лишь компьютерная графика.
– И как? Теперь убедились, что я живой?
Маша качнула белокурой головой:
– Не совсем.
– То есть.
– Выглядите вы как живой. Но взгляд у вас мертвый. И голос злой. И вообще, вы напоминаете мне стереотипного злодея из дешевого голливудского фильма. Куча самолюбия и ни капли здравомыслия.
Сенатор обхватил пальцами стакан с коричневым напитком, в котором покачивались куски льда.
– Это все, что вы хотели мне сказать?
– Да. Хотелось бы послать вас куда подальше, но тактичность не позволяет.
Антипин не обиделся. Лишь усмехнулся и произнес:
– Если бы вы только знали, Мария Александровна, как много раз меня туда посылали. Но идти туда приходилось не мне, а тем, кто посылал. Пожелаю и вам счастливого пути.
– Спасибо за пожелания. Хотела бы и я сказать то же самое, но ваш путь не будет счастливым. Такие, как вы, бывают богатыми и удачливыми, но счастливыми… – Она покачала головой. – Никогда.
Маша вернулась за стол к коллегам.
– Марусь, ты там ничего лишнего не наговорила? – с опаской спросил у нее Стас.
– Не знаю, – угрюмо ответила Маша. – Да плевать.
Стас и Толя переглянулись.
– И что на тебя нашло? – прогудел Толя.
– Сама не знаю. Наверное, сработали твои «пятьдесят грамм».
Сенатор между тем выпил свою порцию виски, расплатился и зашагал к двери. Стас посмотрел ему вслед и сказал:
– А что, если он сам грохнул свою домработницу?
– Зачем ему это? – осведомился Волохов.
